– Нельзя, – возразил Мбага, – нужно подождать, пока взойдет солнце. У нас машины переполнены убитыми львами, да еще погибший человек… Запах крови уже разнесся по всей саванне. Если мы поедем назад прямо сейчас, то не сможем себя защитить. В любой момент на нас могут прыгнуть гепарды или леопарды, атаковать шакалы или львы. Нельзя сейчас ехать.

– Опять нельзя, – Женя села на подножку внедорожника и тихо заплакала. Все потрясенно молчали.

– Как это могло случиться? – спросил Араксманян. – Мы же были все вместе. Как он оказался на линии огня?

– Может, он увлекся и шагнул вперед? – предположил Энцо. – Так иногда бывает на охоте. Неопытные охотники часто допускают такие ошибки, нарушая общую линию.

– Он был опытным охотником, – возразил Вермишев, – ходил на уссурийского тигра, на медведя… Он не мог так ошибиться.

– В него стреляли с близкого расстояния, – уточнил Мбага, – и попали прямо в грудь.

– Кто это был? – спросил Бинколетто.

– Не знаю. Нужно искать пулю, – пояснил охотник. – Но стреляли все, кто стоял рядом со мной. Каждый из вас мог выстрелить и попасть в него, даже женщина. А пулю найти уже невозможно.

– У меня не было оружия, – подняла голову Женя.

– В машине были еще две свободные винтовки, – пояснил охотник, – белая женщина могла случайно взять оружие и выстрелить. Когда человеку страшно, он делает такие вещи, которые потом даже не может вспомнить.

– Я не настолько дура, – возразила Женя.

– Вы были в состоянии шока, – напомнил Бинколетто, – за минуту до этого наш эксперт спас вам жизнь. Вы могли не отдавать отчет своим действиям.

– Успокойся, Женя, – вставил Стригун, – никто тебя не обвиняет. Просто нам всем больно и обидно, что получилась такая чудовищная несправедливость, такая роковая ошибка, когда случайно подстрелили нашего Артура. Я даже не представляю, что буду говорить его супруге. Кто мог подумать, что все так закончится?..

– Я не могу больше здесь оставаться! – сорвалась Женя. – Давайте уедем отсюда прямо сейчас! Я не могу здесь сидеть всю ночь, я просто сойду с ума…

– Тебе уже сказали, что нужно подождать, – напомнил Стригун. – Нельзя сейчас возвращаться, имея столько крови на наших машинах. Ты хочешь, чтобы нас по дороге разорвали шакалы или другие львы?

– Ничего я больше не хочу, – продолжала беззвучно плакать Евгения, – давайте уедем…

Джина подошла и обняла ее за плечи, затем взглянула на Бинколетто.

– Я сделаю ей укол, – предложила она, – успокаивающий.

– Сделай, – мрачно кивнул тот.

Джина достала ампулу, шприц, ловко и быстро набрала лекарство.

– Не нужно, – отшатнулась Женя, – это все равно не поможет.

– Поможет, – уверенно произнесла Джина.

Она сделала укол и укутала Евгению в теплую шаль. Через несколько минут та заснула.

– Я вколола ей снотворное, – пояснила Джина, – пусть она немного поспит и отдохнет. Слишком сильные эмоциональные потрясения могут надолго вывести ее из строя.

– У тебя есть инсулин? – неожиданно спросил Бинколетто.

– Да, конечно. Мы всегда возим его с собой.

– Сделай мне его прямо сейчас, – попросил он, – у меня уже кружится голова.

Джина кивнула и, достав другую ампулу, сделала укол инсулина своему боссу. Тот благодарно кивнул.

– Три льва и один леопард, – сказал Мбага. – Хорошая была охота, если бы мы не стреляли ночью. Но нужно было стрелять, львица бродила совсем рядом. Она готовилась прыгнуть. Я уже слышал ее осторожные шаги. Если бы мы промедлили, то потеряли бы еще одного или двух человек. Она готовилась прыгнуть, и мы не смогли бы стрелять, когда львица была бы уже среди нас. – Он достал длинный нож с узким клинком. – Нужно было бы убивать ее вот этим.

– Убить разъяренную львицу, которая почуяла кровь и мстит нам за смерть членов своего прайда? – удивился Бинколетто. – Ты великий охотник, Мбага, но сам понимаешь, что она успела бы сильно задрать нескольких человек.

– Получается, что нам повезло? – с вызовом спросил Стригун.

– Да. Именно так и получается, – ответил Бинколетто. – Я ведь предупреждал, что охота на львов – это очень опасное занятие. Но вы хотели именно такую забаву.

– А вы не хотели? – спросил Араксманян, которому слова Бинколетто переводил Антон.

– Тоже хотел, – кивнул итальянец, – но сейчас об этом поздно жалеть. Наша охота закончилась трагически, о чем я очень сожалею. Это уже вторая смерть среди моих друзей за последние три дня. Мне кажется, что нас преследует какой-то злой рок, непонятный фатум. Даже не знаю, что и подумать. Когда мы сможем тронуться в путь, Мбага?

– Через шесть часов, – пояснил охотник, – не раньше. Когда будет достаточно светло.

– Тогда давай мы поможем тебе и разложим еще два костра с другой стороны деревьев, – предложил Бинколетто. – Чтобы гарантировать себя хотя бы от этих гнусных шакалов.

Они так и сделали. Женя спала в машине. Дронго подошел и сел рядом с Джиной. Она посмотрела на него.

– Я хотел извиниться, – неожиданно сказал он.

– За что? – не поняла она.

– За вчерашнее поведение, – пояснил эксперт.

Она удивленно посмотрела на него.

– Насколько я помню, вы не сделали ничего предосудительного.

– Именно поэтому. Я не должен был себя так вести, – задумчиво произнес Дронго.

– Мне иногда кажется, что я вас не совсем понимаю.

– Мужчина не имеет права отказывать даме, если она приглашает его к себе, – пояснил эксперт, – если он, конечно, нормальный мужчина. Ведь такое случается совсем нечасто. Женщинам бывает очень трудно переступить через некие условности общения и сделать шаг навстречу первой. А у меня, очевидно, взыграла гордыня. Это большой грех по Библии.

– Вы шутите?

– Нет. Говорю абсолютно серьезно. Я не должен был так поступать. Жизнь настолько коротка и эфемерна, что мы не можем дать друг другу ничего, кроме как немного тепла и счастья. Немного, совсем чуть-чуть. И отказывая в этом праве мужчинам или женщинам, мы, очевидно, полагаем, что будем жить вечно и впереди у нас бесконечная жизнь. А она может оборваться уже в следующую секунду.

– Я поняла. Но тогда, согласно вашей логике, я тоже должна соглашаться практически на каждое приглашение любого мужчины, который окажется рядом со мной. Так можно превратиться в падшую женщину, которая никому не отказывает.

– Значит, вы меня не поняли, – сказал он. – Я имею в виду не всех людей, а только тех, которые вам нравятся. И если вы отказываетесь от этой встречи в силу каких-то глупых условностей, непонятных моральных запретов или других обязательств, то поступаете просто неправильно по отношению к собственной судьбе, к своему счастью. Его ведь так трудно поймать и остановить, хотя бы на миг.