– Она не оживет от того, что ты с ней обнимаешься, – насмешливо протянул Джек. – Давай, шевелись.

Испугавшись, что он вырвет у меня Молли и небрежно швырнет в яму, я аккуратно уложила ее на дно и засыпала могилу землей. И только в этот момент осознала наконец весь ужас происходящего. Отбросив лопату, я бросилась за дерево. Меня вырвало.

– Тебе не следует быть такой впечатлительной, – заметил он, глядя, как я вытираю рот тыльной стороной ладони.

От этих слов на меня накатила волна безумного страха. Я кинулась обратно к могиле, схватила лопату и понеслась на Джека, держа ее в поднятых руках, в полной решимости размозжить ему голову. Но силы были не равны. Подавшись вперед, он схватил лопату и выкрутил ее у меня из рук. Я пошатнулась, но быстро обрела равновесие и бросилась бежать, крича во весь голос. За деревьями смутно проглядывал дом на соседнем участке, и я помчалась в ту сторону в надежде, что мои крики услышат, пытаясь заодно понять, есть ли выход из сада. Осознав, что забор вокруг слишком высокий и его не перелезть, я вытянулась на цыпочках, приготовившись крикнуть что есть сил и понимая, что это, скорее всего, мой последний шанс. Удар в спину лишил меня всего воздуха, который я успела набрать в легкие, и вместо крика из груди вылетело какое-то кряхтенье. Я упала вперед. Рука Джека зажала мне рот, и я больше не могла издать ни единого звука. Рывком поставив меня на ноги, он заломил мне руку за спину. Я чувствовала себя совершенно беспомощной.

– Я вижу, ты совсем не торопишься встретиться с Милли, – прошипел он, толкая меня к дому. – В Таиланде своими попытками сбежать ты уже заработала отсрочку в две недели. Теперь не увидишь ее и в третьи выходные. А если вздумаешь еще что-нибудь вытворить, придется ждать месяц.

Я боролась изо всех сил, отчаянно пытаясь вывернуть голову из-под его руки и освободить рот, но он лишь усилил хватку.

– Бедная Милли, – вздохнул он с притворным сожалением, ведя меня через террасу на кухню. – Она решит, что ты ее бросила. Что после замужества тебе стало не до нее. – Он разжал пальцы и оттолкнул меня. – Слушай меня, Грейс. Я готов хорошо с тобой обращаться при условии, что ты не будешь делать глупости. Не в моих интересах поступать иначе. Но если будешь меня злить, я без колебаний лишу тебя всех благ, которые у тебя пока еще есть. Ты поняла?

Меня трясло – то ли от пережитого шока, то ли от тех таблеток. Обессиленно привалившись к стене, я смогла лишь молча кивнуть в ответ.

– Хорошо. Ну а теперь, прежде чем осматривать дом, ты, наверное, захочешь принять душ. – Чувствуя какую-то унизительную признательность, я снова заплакала. Джек нахмурился: – Я же не изверг, Грейс. По крайней мере, не в этом смысле. Пойдем, отведу тебя в ванную. А когда немного придешь в себя, устрою тебе экскурсию.

Джек вышел в холл и начал подниматься по лестнице. Я шла за ним, не замечая ничего вокруг. Он открыл какую-то дверь и пропустил меня вперед – в светлую, просторную спальню в кремовых и бледно-зеленых тонах. На двуспальной кровати я заметила подушки и покрывала, которые сама выбирала в тот день, когда мы вместе ходили за покупками для дома. В этом враждебном пространстве я обрадовалась им, как старым друзьям, и немного приободрилась.

– Нравится? – спросил он.

– Да, – выдавила я.

Он как будто остался доволен.

– Очень хорошо. Ванная там. Твоя одежда в шкафу. У тебя… – он взглянул на часы, – пятнадцать минут.

Когда дверь за ним закрылась, я с любопытством подошла к огромному платяному шкафу, занимавшему всю левую стену, и открыла его. Моя одежда. Все, что я решила не брать в Таиланд и перед отъездом отправила сюда. На полках – аккуратно сложенные футболки и джемперы. В ящиках – белье. В соседнем отделении – прозрачные пластиковые контейнеры с обувью. Это выглядело так естественно, так обыденно, что я снова растерялась. То, что Джек приготовил мне уютную комнату и разрешил принять душ, никак не вязалось со всем остальным. Меня никак не отпускала мысль, что нужно просто лечь и поспать, а после пробуждения все случившееся окажется частью ночного кошмара.

Я подошла к окну и выглянула на улицу. Боковая сторона дома. Внизу – розовый сад. Я стояла, очарованная прекрасными цветами и предвечерней тишиной, но тут с заднего двора вдруг вылетел черный мешок для мусора, подхваченный внезапным порывом ветра, и зацепился за куст. Это был мешок, в котором я выносила Молли. Боже! С горестным стоном я бросилась к выходу, кляня себя на чем свет стоит: теряю время, вместо того чтобы попытаться удрать! Рванув на себя дверь, я уже собралась сбежать по лестнице, когда возникшая из ниоткуда рука Джека преградила мне дорогу.

– Ты куда-то собралась? – спросил он приятным голосом.

Я не отвечала, глядя на него и ощущая тяжесть в груди.

– Ты ведь не собиралась сбежать, правда?

Милли, подумала я. Она ужасно расстроится оттого, что не увидит меня еще три недели. Нельзя рисковать, нельзя нарываться на новое наказание!

– Полотенца, – пробормотала я. – Я не могу найти полотенца.

– Если бы ты догадалась заглянуть в ванную, то все бы нашла. Поторопись, у тебя осталось всего десять минут! – Он закрыл дверь у меня перед носом, лишая так и не обретенной свободы.

Я прошла в ванную. Душевая кабина, ванна, раковина, унитаз. На низком комоде – гора махровых полотенец. В комоде обнаружилась целая батарея шампуней, кондиционеров и гелей для душа, и я вдруг ощутила непреодолимое желание скорее смыть с себя всю грязь, которая будто сочилась из пор. Сорвав одежду, я вооружилась всем необходимым и шагнула в душ. Включила самую горячую воду, какую только могла вытерпеть, намылила голову и принялась энергично растираться, гадая, смогу ли когда-нибудь почувствовать себя по-настоящему чистой. Выходить из душа не хотелось. И все же, понимая, что от Джека можно ожидать чего угодно (еще войдет и вытащит меня из душа силком, когда истекут эти десять минут!), я выключила воду и поспешно вытерлась. В шкафчике под ванной нашлась упаковка зубных щеток и тюбики пасты, и последние две драгоценные минуты я потратила на зубы. Оттирала их, пока не стали кровоточить десны. Потом торопливо прошла в спальню, открыла шкаф, сняла с вешалки какое-то платье, достала из ящика белье и быстро оделась. Дверь в коридор отворилась, когда я застегивала платье.

– Хорошо, – сказал он. – Не пришлось вытаскивать тебя из душа. Мне не очень-то хотелось этим заниматься. Теперь обувайся. – Он кивнул на шкаф.

Ноги молили о шлепанцах, но я, поколебавшись секунду, выбрала туфли на невысоком каблуке – пусть придадут мне уверенности.

– А теперь – экскурсия. Надеюсь, тебе понравится.

Спускаясь за ним по лестнице, я недоумевала: какая ему разница, понравится мне или нет? Я была полна решимости не впечатляться, но здравый смысл подсказывал, что в моих интересах выказать одобрение, которого он так жаждет.

– У меня ушло два года на то, чтобы устроить здесь все как надо, – объяснял он, пока мы шли через холл. – Да еще в последний момент пришлось вносить не предусмотренные бюджетом изменения. Например, кухня изначально не выходила на террасу. Но я это исправил – мне понравилась идея. К счастью, остальные твои пожелания удалось вписать в то, что уже было, – прибавил он, подтверждая мою догадку: предложив мне описать дом моей мечты, он так ловко направлял мои мысли, что в результате я обрисовала дом, который уже был куплен.