– Она хоть раз так делала? – возразила Кэтрин, но все же велела Фрэнсису не обнажаться.

Несколько раз, когда она уже бросала ждать его, он появлялся под утро, в четыре или даже в пять часов, и заставал свою возлюбленную делящей постель с Кэт, Элис или еще кем-нибудь из камеристок, чью кровать заняла какая-нибудь любвеобильная парочка. Он расшнуровывал гульфик и бесстыдно покачивал своим напряженным пенисом или засовывал под одеяло руку и трогал Кэтрин за интимные места, отчего ее соседка по ложу переворачивалась на другой бок и отползала к противоположному краю кровати, пряча глаза и давая наглецу возможность залезть в постель и порезвиться с Кэтрин, которая при этом не переставала давиться от смеха.

Кэт жаловалась только на то, что они не дают ей спать.

– Прошу, мистер Дерем, лежите спокойно! – шипела она.

Элис же злилась, когда Фрэнсис заваливался на кровать, и мигом из нее выскакивала.

– Такого пыхтения и сопения в жизни не слышала! – восклицала она и сердито топала искать себе место под боком у кого-нибудь другого. – Стыдоба!

На следующее утро она зажала Кэтрин в углу:

– Я больше не буду спать с вами.

Маргарет Беннет тоже накинулась на нее:

– И я тоже не буду. Вы не знаете, что такое супружество!

Кэтрин пожала плечами. Нашли чем испугать! Она предпочитала спать одна. И Фрэнсис, когда подруга рассказала ему о недовольстве девушек, отнесся к этому с пренебрежением. Иногда он не заботился даже о том, чтобы задвинуть занавески, и предавался страсти на виду у всех, кому была охота смотреть: несколько раз Кэтрин замечала, что кое-кто смотрит.

Иногда он вел себя более смирно, приносил еду и выпивку, чтобы повеселиться, правда, это не усмиряло таких, как Элис. Однажды вечером, подходя к спальне, Кэтрин услышала обрывок фразы Элис, сказанной кому-то, о забавах мистресс Кэтрин с Деремом. Потом раздался голос Мэри:

– Оставьте ее в покое, если она будет продолжать в том же духе, то очень быстро превратится в ничто. Все говорят о ней, даже привратник и грумы в покоях миледи. Рано или поздно герцогиня все узнает.

Кэтрин вошла в комнату:

– Зачем же вы тогда меня поощряли, Мэри? «О, мистер Дерем будет хорошей партией для меня» – так вы сказали.

Щеки Мэри порозовели.

– Я имела в виду брак, мистресс Кэтрин, а не блуд.

– А чем, по-вашему, мы собирались заниматься, когда вы приносили нам ключ? – возразила Кэтрин.

– Я думала, вы будете флиртовать! – резко ответила Мэри.

– Как знать, может, мы и поженимся, – сказала Кэтрин.

– Не похоже, что он собирается жениться на вас, – буркнула Элис. – Он и так наслаждается всеми супружескими удовольствиями. Чего ему еще?

– Он меня любит, – ответила Кэтрин, – и, полагаю, о моих личных делах мне известно больше, чем вам.

Она быстро вышла, кипя от возмущения и молясь, чтобы девушки не выдали ее герцогине. Пока ей ничто не угрожает, думала Кэтрин. Она слишком многое знала о любовных похождениях Элис, чтобы та рискнула понаушничать, а Мэри до сих пор и словом не обмолвилась насчет Мэнокса.

Малин была совсем другое дело. Кэтрин и Фрэнсис теперь уже отбросили в сторону все предосторожности и забирались в постель когда хотели: утром, днем или вечером. Однажды поутру они нежились в кровати, пока другие девушки слушали мессу, и тут в дверь спальни с бархатным платьем в руках вошла Малин. Кэтрин лежала голой, а Фрэнсис, одетый в одну только короткую куртку, держал руку на ее потайном месте. Малин уронила свою ношу и выскочила из комнаты как ошпаренная.

Желание угасло, Кэтрин быстро встала, попросила Фрэнсиса помочь ей одеться и пошла искать Малин, которую обнаружила в винокурне.

– Не жалуйся на меня, прошу тебя, Малин, – молила она. – Я люблю его, и мы никому не делаем зла.

– Тебя не заботит, что ты рискуешь покрыть позором и Говардов, и Тилни? – холодно спросила Малин.

– Едва ли мои поступки имеют хоть какое-то значение. Герцогиня, кажется, вообще забыла о моем существовании. И что же, мне зачахнуть здесь, в Ламбете, не познав никаких радостей жизни? – К окончанию этой горестной тирады Кэтрин уже плакала.

Малин, всегда отличавшаяся мягкостью сердца, сжалилась над ней.

– Просто прекрати заниматься тем, что ты делаешь, дорогая. Пусть мистер Дерем пойдет к миледи и попросит твоей руки. А не то будет хуже. Может, она не станет возражать, ведь он кузен нам всем. Вот как нужно поступить, и это будет правильно.

Кэтрин подумала и решила не следовать совету Малин. Вдруг герцогиня скажет «нет»? Тогда она узнает, что между ней и Фрэнсисом что-то происходит, и наверняка запретит им видеться. Фрэнсиса отошлют прочь, как Гарри. Нет, лучше не рисковать.

Самого же Фрэнсиса все это, казалось, не волновало вовсе. Он любил рисковать и подбивал Кэтрин быть еще смелее. В то время как ей следовало проявлять бо́льшую осмотрительность, она так жаждала близости с ним, что всякая осторожность пускалась по боку. Они проводили вместе долгие часы днем, когда остальные девушки находились внизу, но не раздевались полностью, вдруг кто-нибудь войдет. Несколько раз Фрэнсис настоял даже на том, чтобы они занялись любовью в спальне герцогини, пока та слушала мессу или обедала, и, бывало, они целовались, лежа на ее громадной кровати под балдахином с резными столбиками и алым покрывалом, не заботясь о том, что время от времени в комнату заходили слуги.

– Ш-ш-ш! – говорил тогда Дерем, прикладывая палец к губам и подмигивая. – Никому ни слова!

В другой раз он мог предложить, чтобы они воспользовались спальней матушки Эммет или даже уборной. Однажды он оставил дверь открытой и только вложил в руку Кэтрин свой член, как она, повернув голову, увидела смотревшую на них Маргарет Беннет. Кэтрин задумалась: интересно, эта девица шпионит за ними или, подглядывая, удовлетворяет собственную похоть? Один раз она уже замечала, как та глядит в щелочку приоткрытой двери, когда Фрэнсис задрал ей юбку и любовался ее ногами.

Спальня камеристок разделилась на тех, кто не одобрял любовь Кэтрин и Дерема или был шокирован ею, и тех, кто считал, что влюбленных нужно оставить в покое, пусть сами решают, как им жить. Такого мнения придерживались юные леди и джентльмены, которые сами по ночам занимались любовными играми.

Полуночные пирушки продолжались, несмотря на возникшее среди участников напряжение. Еду и напитки тайком приносили в спальню, Фрэнсис играл на лютне, выпивка развязывала языки, и разговоры заходили о самых интимных вещах.

– Я видел, как вы двое выходили из спальни герцогини, – сказал Роберт Дэмпорт.

– Да, там гораздо удобнее, чем здесь, – с ухмылкой ответил Фрэнсис, приобняв одной рукой Кэтрин, – и в любом случае здесь собралось гусиное стадо женщин, которые разбирали свои наряды. А дело было срочное. Видите ли, моя возлюбленная, вот эта, захворала зеленухой.