Большаков принялся рассуждать о странном нападении на него кавказцев.

Явно, что кто-то его заказал. Эти наймиты с Кавказских гор целенаправленно шли бить его. Тем более их поджидала машина. Все сходиться. Это заказное покушение. Но какова была конечная цель этого заказа? Убить его, покалечить или только сильно избит? И кто это сделал? Может, его выследили те кавказцы, что хотели похитить сумку у Ольги? И решили отомстить?! Пробили его адрес, выследили и напали. Вполне вероятно. Это хорошая версия! Ладно, менты разберутся, что это за козлы. Хотя разберутся ли?..

Большаков вызвал «Скорую» и позвонил Егорову. Игорю ответил сонный голос генерального директора.

— Эх, черт, задремал я немного, а тут ты нарисовался — ничем не сотрешь. Не даешь старику покоя.

— После, Афанасич, отдохнешь, после. У меня случилась большая неприятность.

— Что случилось? — встревожено зазвучал голос Егорова.

— Я сейчас дома лежу. Весь в крови, синяках и ушибах. Под глазами — фингалы. И пока не знаю, сломана ли у меня рука или нет. Или это сильный ушиб. Я теперь не фотогеничен.

— Как это? Напился что ли? Подрался? — повысил голос гендиректор «Скорпиона».

— Да, нет, Афанасич, трезв я, трезв. Как стеклышко.

— Тогда что с тобой приключилось! Говори толком! — уже истерично завопил Егоров.

— Возле дома… трое кавказцев… с арматурой, битою, дубинкою напали на меня.

— Возле дома? Значит, караулили тебя эти стервецы.

— Не знаю. Но возможно и так. Вернее, это скорее так. Их поджидала машина с другим абреком. Я еле уцелел, Афанасич. Хорошо, что сосед с немецкой овчаркой рядом оказался. Напугал их. В общем, спас меня. Сейчас я с грехом пополам поднялся в свою квартиру и вызвал «Скорую».

— Ясно. Вот козлы!

— Козлы еще те!

— Тураевой звонил?

— Не буду.

— А что?

— Да ну ее! Узнает — всполошиться не на шутку, истерику мне закатит. Обвинит, что сам в этом виноват. У нее всегда все виноватые, кроме нее. Не хочу ее раньше времени пугать. Скажи, заболел. Грипп, мол. Позвони ей, Афанасич.

— Не знаю, не знаю, Игорек, ты меня ставишь в такое положение — врагу не пожелаешь! Бросаешь меня, старого немощного старика, на амбразуру вражеского дзота.

— Какое положение? Все равно ты ей будешь звонить сегодня, предлагать другого перца из нашей «лички». А про немощного старика ты, Афанасич, откровенно говоря, сильно приврал. Я помню, как ты в азербайджанском ресторане ловко уложил сразу троих официантов, я даже не успел глазом моргнуть.

— Так-то оно так, звонить ей конечно надо, но как-то боязно.

— Не дрейф, Афанасич, побывай хоть раз в моей шкуре.

— Но если только наедине с ней в спальне. И то связанной… Ладно, буду звонить ей сейчас. Да поможет нам крестная сила. Спаси и сохрани, господи!

…Пока Большаков ожидал врачей, Егоров позвонил Тураевой.

— Добрый вечер, Ольга Владимировна, — вкрадчиво и осторожно начал он. — Извините, что я вас так поздно беспокою.

— Что-то случилось, Петр Афанасьевич?

— Ничего страшного, завтра вместо Игоря к вам приедет другой сотрудник нашего предприятия.

— А что с Игорем? — сразу встревожилась Тураева.

— Не беспокойтесь, он жив, он дома. Он просто резко заболел.

— Заболел? Но он уезжал от меня совершенно здоровым.

— Дело в том что… — замялся Егоров.

Тураева насторожилась, и в ее голосе зазвучали металлические нотки.

— Он что напился?!

— Нет, Ольга Владимировна.

— Так в чем причина его болезни? Что вы от меня скрываете? Говорите правду, Петр Афанасьевич. Или я сейчас устрою вам нешуточный скандал. Вы меня прекрасно знаете.

— Он просил не говорить вам про это.

— Так что случилось на самом деле, черт возьми? — вышла из себя Ольга Владимировна.

Егоров извиняющим и виноватым тоном сказал:

— Его немного «помяли». Кавказцы. Возле дома. Похоже, караулили.

— Как помяли? В каком смысле?

— Побили. Ну, там, арматурой, битой, дубинкой…

У Тураевой чуть трубка не выпала из рук.

— Господи, так он живой?!!

— Живой, живой. Только физиономия малость подпорчена.

— Господи! Врача вызвали?

— Вызвали.

— Я сама сейчас поеду к Игорю и все узнаю.

— Так, Ольга Владимировна, завтра к вам присылать нашего человека или нет?

— Пока не нужно… я вам сама позвоню. Завтра или послезавтра.

— Хорошо, Ольга Владимировна! Жду вашего звонка…

Егоров поспешно отключил радиотелефон, зафиксировал его на подставке и с великим облегчением выдохнул: «Уф, пронесло!»

…После телефонного разговорас гендиректором «Скорпиона-97» Тураева быстро оделась. Джинсы, водолазка, сапоги, короткая кожаная куртка с капюшоном, отороченным мехом норки — все просто, ничего лишнего! Ольга не стала даже краситься. Лишь на мгновение заглянула в комнату дочки: Варя уже спала. Ольга улыбнулась: устал сегодня ее любимый птенчик, много было уроков и еще в нагрузку кружок танцев.

Тураева взяла ключи и от дома и от машины и, захлопнув дверь, спустилась в гараж. Заскочила в «Ауди», завела — и резко тронулась вперед! Нажала на кнопку брелока. Гаражные жалюзи-двери поднялись — и Ольга вылетела на улицу. Повторное нажатие кнопки — и ворота, громыхая, поползли вниз.

Итак, курс назначен — на «Бабушкинскую»! Спасать любимого!

* * *

Едва врачи уехали, как прибыла Тураева. Увидев Игоря с перебинтованной головой и с пластырями на лице, она ужаснулась, но почему-то сильно разозлилась.

— А позвонить не мог? — набросилась с упреками на Большакова Ольга. — Подсылаешь мне какого-то Егорова!

Игорь попытался защищаться.

— Не хотел расстраивать тебя раньше времени.

— Не хотел?! Все равно я расстроилась! Летела по вечерней Москве как сумасшедшая! Два раза пришлось давать на лапу гаишникам за превышение скорости. Летела лишь полюбоваться на твою разбитую физиономию. И как тебя угораздило!

— Что ты на меня наезжаешь, Ольга? Как будто я виноват в том, что меня побили… А я-то, наивный, думал, ты приедешь и пожалеешь меня.

— Вот еще! Размечтался! Сам виноват! Нечего темными вечерами в безлюдных местах шариться!

— Так это возле дома произошло.

— Тем более. Приехал — пошел бы сразу домой, а не гулял бы по разным там темным подворотням. Вот и нашел на свою попу приключения.