Ада вздрогнула и покачала головой:

– Нет, всё, что там лежало, в этой могиле… Оно было таким серым. Я увидела какие-то кости… И что-то вроде лоскутов, но совершенно бесцветных. А голова – она была розоватой. Знаете, сначала мне даже показалось, что это что-то вроде резиновой маски, – её била дрожь, и Люнд Хаген попросил Мелума принести чашку сладкого чая, а потом продолжил задавать вопросы:

– Мы понимаем, что для вас это сильное потрясение, и не хотим лишний раз вас мучать. И тем не менее – вам не показалось, что незадолго до вашего появления на этих могилах кто-то побывал?

Ада быстро покачала головой. Сказать ей больше было нечего, и вскоре она с явным облегчением выскочила из салона. Хаген провёл рукой по лицу и откинулся на спинку кресла.

– Как мы и ожидали – не много мы насобирали, – сказал он, – но придётся работать дальше. Возможно, мы вдруг накопаем что-нибудь новенькое. А как по-твоему, Андреассен, как эта голова попала в могилу?

Инспектор ответил не сразу. Он немного помолчал, а потом задумчиво проговорил:

– Мне далеко до вас с вашим опытом и образованием. Но могу проанализировать ситуацию с точки зрения местного жителя. Все, с кем я беседовал в Лонгиере, уверены, что мы к этому отношения не имеем. Мы – то есть те, кто живёт на Шпицбергене. Они полагают, что эти двое – приезжие. И убийца, и жертва.

Люнд Хаген медленно кивнул:

– Хорошо. Я понимаю, о чём ты. Проще всего предположить, что они оба – с этого туристического судна. Хотя подобное невозможно. Голова пролежала в могиле довольно долго.

– Но ведь совсем необязательно, чтобы они были именно с этого судна, – вмешался Мелум, – возможно, они прибыли сюда на другом судне. Но мы непременно должны найти на Птичьем мысу какую-нибудь зацепку. Чтобы убийца не оставил следов? Да такого не бывает!

Миссис Хемминг, которую выпроводили с дознания дочери, оказалась несговорчивой и, как ни странно, волновалась.

– Что вам рассказала Ада? – спросила она. – Наверняка всё перепутала и пересказала не так, как оно на самом деле было!

– Да нет, она… А что, собственно, она могла перепутать? – Люнд Хаген немного растерялся.

– Ну, она же потеряла сознание, – на щеках у миссис Хемминг проступили красные пятна, – она вряд ли что-то успела заметить.

Но здесь в разговор вступил Мелум:

– Нам очень хотелось бы знать, как выглядела крышка гроба перед тем, как вы её открыли, – сказал он.

Миссис Хемминг облегчённо вздохнула.

– А интересно, что вы именно об этом спросили! – и она с торжествующим видом посмотрела на полицейских. – Вообще-то крышка уже была разломана! Примерно посередине – там была трещина. Но я не очень приглядывалась, потому что… – она опасливо взглянула на Хагена, – ну, а потом пришла Анетте и толкнула меня. Она, конечно, не хотела, но… Затем Ада вытащила оттуда эту мерзость. И потеряла сознание. Вот, собственно, и всё – больше мне рассказать нечего.

После этого миссис Хемминг словно язык проглотила. Допрашивая её, полицейские подходили с самых разных сторон, но отвечала она на все вопросы коротко и односложно. У них так и не получилось узнать у неё ещё что-нибудь.

– Странное дело… – пробормотал Люнд Хаген, когда она покинула салон.

Хотя никакой очерёдности в дознаниях не соблюдалось, беседу со старшим инспектором Роузом Люнд Хаген оставил напоследок. Он полагал, что инспектор вполне может прояснить то, что рассказали другие пассажиры. Впрочем, возможно, идея была неудачной. Супруга инспектора, Эмма, не сказала почти ничего и всё время ссылалась на мужа. Похоже, она чувствовала себя оскорблённой тем, что местные полицейские не проявили должного уважения к её мужу, и несколько раз повторила, что в криминальной полиции Бристоля он известен высоким уровнем раскрытия преступлений.

Чтобы исправить эту ошибку, Хаген специально подольше беседовал с Себастьяном Роузом и заверил его, что мнение английского полицейского об этом убийстве крайне важно для него. Старший инспектор Роуз производил очень приятное впечатление. Он был высоким, с мягкими чертами узкого лица, светлыми волосами и короткими «английскими» усами.

Люнд Хаген признался, что не особенно тщательно ознакомился с заметками, которые Роуз сделал, побеседовав с остальными пассажирами.

– Ну, нет так нет, – сказал Роуз, – хотя это могло бы сэкономить вам время.

– Конечно, – поспешно согласился Хаген, – но нам приходится следовать методам норвежской криминальной полиции и собирать информацию последовательно. А свободное дознание – не наш метод.

– Британская криминальная полиция тоже работает последовательно, – едва слышно пробормотал в ответ Роуз.

Хагена такой ответ слегка покоробил, но виду он не подал.

– Нам особенно интересно, что именно вы там увидели. Учитывая ваш опыт. Не заметили ли вы ничего странного возле той разорённой могилы?

– То есть помимо женщины средних лет в твидовом пальто, которая лежала в гробу и дрыгала ногами? – язвительно уточнил Роуз.

Наскоро пообедав, следователи приступили к допросу членов экипажа. Но и эти беседы ничего нового не добавили, кроме разве что нескольких версий, придуманных штурманом и объясняющих, каким образом голова оказалась в гробу. Впрочем, сам штурман в этот раз даже не выходил на Птичьем мысу на берег. Люнд Хаген вежливо поблагодарил штурмана за советы.

«Белому медведю» разрешили наконец двигаться на север, и в считаные минуты судно уже было готово к отправлению. Все бросились на поиски тех пассажиров, которым в последний момент вздумалось сойти на берег, а капитан проверил, не осталось ли в каютах каких-нибудь непрошеных гостей из Ню-Олесунна. Последним на борт поднялся стюард. С собой он привёз ящик свежих продуктов, которые выпросил у повара в столовой.

Люнд Хаген стоял на причале вместе с другими следователями и смотрел, как борт судна медленно отдаляется. Большинство пассажиров, одетые в тёплую яркую одежду, высыпали на нос. Они махали руками и кричали, счастливые оттого, что их наконец отпустили дальше, на север.

В эту секунду на палубу выскочила Ада Хемминг и протиснулась к лееру:

– Как раз перед тем, как вытащить голову, я кое-что заметила! Я приподняла голову, и оно заблестело. Что-то железное!

– Как подобное вообще возможно? – раздражённо спросил Люнд Хаген остальных полицейских, когда спустя несколько часов все они собрались на совещание в старом здании школы. – Разве можно просто взять и забыть нечто подобное?

Мелум недоверчиво покачал головой. Он понимал, что вопрос риторический и что Хагену просто нужно было выплеснуть злость. И тем не менее, Мелум действительно считал, что слова Ады Хемминг воспринимать всерьёз не сто́ит.

– Инспектор Роуз – опытный полицейский. Странно, что он не заметил такой важной детали, – сказал он.

К огорчению туристов и экипажа, «Белому медведю» вновь пришлось причалить, и всех допросили заново. Как должное это восприняли лишь супруги Роуз, но даже они приумолкли и казались задумчивыми, особенно инспектор. Он решительно сказал, что никаких железных предметов в могиле не заметил.