– Джини, ты мне хоть тряпку какую-нибудь брось, а? – искренне попросил Трейр. – Не привык я сутками не мыться, у воды ведь живу! А в этой клетке и запаршиветь недолго…

– Ладно, – хмыкнул тот, – только вечерком. И воды могу забортной черпнуть, дел-то на полминуты! Она холодная, конечно, но…

– Но мне в самый раз облиться, – закончил Трейр. – Я привычный.

– Только ты ж одежду не снимешь. – Юнга кивнул на кандалы.

– Не страшно, на мне высохнет.

– Ну смотри…

Джини вздохнул и ушел, а Трейр уставился в небо. Высоко-высоко плыли длинные перистые облака, словно хвосты драконов с далекого запада, они такие, пернатые, разноцветные, красивые, сверкают, будто драгоценности… или как северное сияние.

Показалось несколько крупных птиц, и Трейр встрепенулся: неужели родня? Но он ведь никого еще не звал! Нет, оказалось, это просто морские чайки отправились куда-то на разведку…

«Нет более жалкого зрелища, чем дракон, не знавший неба, – вспомнил он старое-престарое сказание. – А дракон, потерявший небо? Причем по собственной же глупости. Говорил же дед, и отец твердил – не доверяй людям! А сами будто не водили с ними дружбы…»

Предаваться таким мыслям Трейр мог бесконечно, равно как и созерцать облака с их вечно меняющимся узором.

Появились зеваки: видно, матросы, приставленные сторожить пленника, не устояли перед парой-другой монет, и мимо то и дело проходили дорого одетые мужчины, кавалеры с дамами под руку… Все как один делали вид, будто торопятся куда-то по делу, но вот беда – заблудились на палубе!

Их жадные, любопытные, часто сочувственные взгляды Трейра не тревожили. Он даже улыбнулся нескольким симпатичным девицам, фрейлинам, должно быть, для горничных они были слишком хорошо одеты. А вот у одной бойкой служаночки (эту пропустил матрос, стребовав с нее плату поцелуями, а может, и еще чем) удалось даже выпросить гребешок – немытым и нечесаным Трейр отроду не ходил и привыкать к этому не собирался.

Грива у него была на загляденье, девушки млели: густая, иссиня-черная, почти до лопаток, мог бы и длиннее отрастить, да возиться не хотелось… Рана на затылке уже затянулась, так что засохшую кровь Трейр вычесал, хоть и нелегко это было сделать со скованными руками.

Смеркалось, и поток зрителей иссяк: в кают-компании накрыли стол, господа отправились ужинать, слуги занялись делом, а Джини принес вечернюю миску.

– Держи, – сказал он уже веселее. – Кок сегодня чего-то добрый, гляди, навалил тебе всякого-разного, что от господского обеда осталось!

– Спасибо ему, – проворчал Трейр, с хрустом раскусив перепелиное крылышко. – Да что ты шарахаешься, я ж за решеткой!

– Да все равно боязно. – Юнга уселся на корточки, свесив между колен худые мосластые руки. – Вкусно?

– Попробуй, если не брезгуешь.

– Я уж на камбузе напробовался, – хихикнул Джини. – Когда готовить помогал. Ну и остается-то порядочно, кое-что их слуги подъедают, остальное мы… Ой, зовут! Миску потом заберу!

– Ты мне воды обещал, – напомнил Трейр. – Облиться.

– Сделаю! Попозже приду!

Юнга убежал, а он молча доел свой паек и снова улегся, глядя в небо – теперь там кружил буревестник, старый приятель. И что люди в этих перепелках находят? Мяса-то в них с девичий ноготок, не распробуешь даже! То ли дело откормленный гусь, а лучше парочка…

И тут Трейр почувствовал, что на него кто-то смотрит.

Повернув голову, он увидел за решеткой мальчишку, того самого, что таращился на него совсем недавно с борта корабля. Он был худеньким, голенастым, в матросском костюмчике и матросской же шапочке, которая особенно забавно смотрелась на тщательно завитых черных локонах.

– Ты откуда тут взялся? – спросил Трейр не без интереса.

– Ну… пришел. – Мальчишка принялся ковырять палубу мыском ботинка. – Сбежал и пришел.

– Откуда сбежал? – не понял тот.

– Из каюты. Линни – это горничная – заснула, мама ушла ужинать, а я вышел потихоньку, и вот…

– А зачем тебе нужно было удирать? Это же корабль, – серьезно сказал Трейр. – Тут опасно. Так вот споткнешься, за борт свалишься, никто и не заметит.

– Я осторожно, правда, – заверил мальчишка. – Я по пути за тросы держался, как господин Тьери показывал!

Тьери – это был старпом, Трейр уже выяснил. И не стал говорить, что здешние волны запросто унесут такого малька, как бы он ни цеплялся за страховочные тросы, ему сил не хватит удержаться и не улететь за борт!

– А зачем ты пришел? – спросил он.

– Я хотел посмотреть, ты правда живой или нет, – серьезно ответил мальчишка. – Я же видел, тебя ударили до крови, а потом ты не шевелился. Мама хотела к тебе нашего доктора отправить, а ей запретили… Она потом плакала. И я тоже. Мы вместе, в общем…

– Ничего со мной не сделалось, – невольно улыбнулся Трейр. – Мне и веслом по голове перепадало, жив, как видишь! А ты Ренье, верно? Наследник герцога?

– Ага… А ты откуда знаешь?

– Да кто-то обмолвился, я и запомнил, – легко соврал тот. – Ну видишь, я живой. Иди скорей обратно, а то тебя искать начнут. Да и темно уже!

– Разве? – удивился мальчик, оглянувшись. – Луна светит, какое же это темно?

Для Трейра ночь и впрямь была светлой, но он знал, что люди в таком освещении обычно видят очень плохо, хотя бывают исключения, конечно.

– А почему ты не улетишь? – спросил Ренье.

– Не могу. Видишь – я в клетке. И цепи… – Трейр выразительно звякнул кандалами.

– Но ты же был такой большой! – нахмурился мальчик. – Превратись обратно, и все!

– Не могу, – повторил Трейр, взявшись за решетку и посмотрев вверх. Как хорошо было бы сегодня в небе!

– Тебя заколдовали?

– Да что ты… – невольно засмеялся он. – Просто… видишь, ошейник? Он очень прочный. Если я превращусь, он мне просто голову оторвет.

– Ой… – Мальчик поежился.

– А даже если он не выдержит, – добавил Трейр, – об эти прутья я сломаю крылья прежде, чем клетка развалится, и тогда уж точно никуда не улечу. Был бы я в броне, как родня с востока, может, что и вышло бы. А у меня брони нет, ты же видел. Шкура прочная, шерсть густая, но они не спасут…

– И Нита плачет, – сказал вдруг Ренье и обеими руками взялся за решетку. – Я слышал, она маме говорила, это она виновата, Нита. Она тебя привела.

– Я понял. Но ее вины здесь нет. – Трейр попытался сесть как обычно, но ножные кандалы мешали. – Это я хотел вернуть ее к людям, но выбрал не тот путь. Прав был дед – короткая дорога не всегда верная!

– Нет-нет-нет, – помотал головой мальчик, и шапочка съехала набок. – Она говорила, что слышала – ее папа сказал, что дракона можно поймать. Что они доверчивые. И позвала тебя на корабль, а могла крикнуть, чтобы ты спасался! Но не крикнула…