него на Кавказе ходили слухи – мол, его как-то раз себе на беду пригласили на день рождения к уважаемому человеку и рассказали про такой красивый кавказский обычай – если гость сильно хвалит что-то в доме хозяина, то обычай гласит что хозяин должен подарить это гостю. И с тех пор Леонидов повадился ходить по гостям и там ему нравилось все на что глаз положит – где машина понравится, где дом. А Семидворов занимался его безопасностью.

Потом Леонидова с повышением перевели в Москву и наградили даже боевым орденом. Он забрал Семидворова с собой. Потом они занимались Олимпиадой. А потом их бросили – на беду и себе, и России – на Русскую Весну, на Донбасс.

И там они просрали и изгадили все, что только можно. Потому что уже давно не знали как работать. Они могли только отчитываться и брать бабки со всех и со всего. Столкнувшись с теми, кто не все меряет в бабках, пусть немногочисленными и непрофессиональными – они проиграли.

Путин – человек, который не спешит в принятии кадровых решений, ему не свойственно, как Ельцину, быстро расставаться с человеком. Однако, спустя три года – он понял, что Леонидов, как куратор проекта – завел страну в кровавую трясину. И кто-то должен за это ответить. Леонидов – либо сам мог принять на себя вину, потому что он и был виноват – но он предпочел подставить своего подчиненного. Ибо он не был самураем, а был всего лишь высокопоставленным чиновником, для которого слово «совесть» – понятие устаревшее…

В Системе было всего несколько правил, но невыполнение любого из них делало человека, как минимум, изгоем навсегда. Одно из них звучало так: начальник твой – Бог твой. Твои успехи это его успехи, твои провалы это твои проблемы. Если начальника взяли за одно место и он решил сдать тебя – то ты должен склонить выю, принять все в чем тебя обвиняют, отдать все что от тебя требуют и принять любое наказание, не сдавая никого и тем более не сваливая на собственного начальника. Если ты так сделаешь – тебя заметят, если смогут – спасут или потом устроят, и в любом случае у тебя будет репутация верного человека. А быть верным в Системе намного важнее чем быть умным, способным или сильным. Сильных система даже боялась – потому что сильный человек никому и ничем не обязан, может ходить как хочет, делать что хочет, на него нет никакой управы и никто не гарантирует соблюдение им законом Системы. Законы Системы – были созданы для того чтобы создать коллективную власть слабых, чтобы выжить, сдержать гнев бесноватого Вождя. И их тотальное выполнение было сначала залогом чисто физического выживания, потом жизни, потом – хорошей жизни. Аппарат – в конце концов победил…

Но больше чем сильных – Система ненавидела честных. Честный человек, человек, которого не за что наказать, не на чем подловить в прошлом – был для Системы безусловной угрозой, и Система не успокаивалась, пока такого человека не получалось купить, сломить или даже убить. Даже один честный человек – мог создать процесс, ведущий к краху Системы.

Генерал Семидворов правила знал и потому все взял на себя. Все – ложь, безумие, взятки, воровство, предательство, убийства тех кто был за Россию не за деньги и возвышение тех, кто был очень даже за деньги. Ведь – парадокс – с той стороны была точно такая же система, которая пила кровь украинского народа под ритуальные патриотические камлания.

Генерал Семидворов, после ухода в отставку, понятно дело, без работы не остался. На него зарегистрировали несколько юрлиц, выдали лицензию на охрану, на торговлю оружием… короче говоря, на поддержание штанов. Как и у всех – у Семидворова остались свои люди в органах, да и не только в органах – и они помогали, чем могли и снабжали шефа информацией – а шеф делился влиянием и разруливал косяки, которые в любой работе неизбежно есть…

…

Первым делом Семидворов собрал о новом фигуранте на которого его ориентировал шеф. Зачем ориентировал – это и ежу понятно. Чтобы подняться наверх, надо занести, а чтобы иметь что заносить – надо быть наверху. Замкнутый круг. Чтобы из него вырваться, один из вариантов – раскулачить кого-нибудь. Но не в Москве, потому что в Москве все прекрасно знают, кто в фаворе, а кто впал в немилость, и если впавший в немилость неправильно себя поведет – его разорвут. И не просто чтобы майно свое сохранить – а чтобы сделать приятное начальству. Чтобы завершить процесс наказания.

А вот в провинции могут и не знать, что такого то пинками отогнали от самой главной в стране кормушки…

Вот только то что он узнал о Ломове и о Белогорье – настолько ему не понравилось, что он кое-что перепроверил, а когда подтвердилось – начал названивать тем, кто еще бы взял трубку на его звонок. Потому что если шеф в немилости – то в немилости и его присные…

…

В российских спецслужбах есть устойчивая группа – ростовские. Непонятно, почему так получилось – ростовские были и в жандармерии еще столетней давности. Они держались вместе, помогали друг другу и за счет своей спайки пробирались наверх. Каждый – тянул за собой товарищей.

Было у них и много связей и много компромата. Дело в том, что Ростов был как бы неофициальными южными воротами страны по пути на воюющий Кавказ. Все ехали на Кавказ через него и возвращались с Кавказа через него. Ростовские встречали, накрывали стол. И внимательно слушали, что говорят. Потому что лишнее говорили многие…

Одним из ростовских был Карнач, бывший капитан, а теперь полковник полиции в стратегической службе – по борьбе с наркомафией. Боролся Карнач и его товарищи с наркомафией долго и безуспешно, мафия как была так и есть – но красовались на груди теперь уже полковника Карнача многочисленные ведомственные награды, перемежавшиеся боевыми за Чечню, а супруга, с которой они давно развелись – тихо достраивала отель в Словении…

Потому что кто что охраняет – тот того и имеет.

Карнач был Семидворову обязан еще по Чечне – и наверное помнил, как они, сидя на полу в кабинете во временном РОВД думали, вырежут их сегодня или еще получится пожить. Потом Семидворов пару раз придержал информацию, неблагоприятную для коллеги из МВД.

Так что на звонок он ответил.

…

Встретились в Подмосковье, недалеко от ведомственного пансионата МВД. Карнач прибыл на огромном джипе,