Бансабира недобро прищурилась, приподняв уголок губ. Вал, бросив искоса взгляд на госпожу, невольно поежился. Все-таки да, в темноте глаза у нее какими-то совсем другими становятся, это уже не раз подмечали в ближайшем окружении – и он, и Ниим, и Маджрух с приятелем Ри, да даже командующий Гистасп! Даже он нет-нет да и безотчетно отступал подальше, когда танша смотрела на него этими глазами. Все-таки она оставила в прошлом что-то не совсем обыденное.

– Словом, подумай об этом, – продолжала Бану. – Мне Зеленый танаар даром не нужен, и все, что в надежде отмщения Тахив скопит к тому сроку, можешь забрать себе. Меня волнует только Гавань Теней, и даже точнее – династия Яасдур. Цена невелика – просто убеди своего отпрыска искать моей дружбы, я не откажу. Несмотря ни на что. – Ранди едва уловимо покачал головой, не столько соглашаясь, сколько уже раздумывая над чем-то. – Да, надумаешь соврать – я узнаю. Ты же не надеешься, что Рамир был единственным моим осведомителем и убийцей в алом лагере?

Ранди дернулся, не успев до конца остановить инстинкт и все же вжав немного голову в плечи. Хорошо, мысленно оценила Бану, не меняясь в лице.

– У тебя два дня. Пошли, Вал.

Тот молча кивнул и вышел вслед за госпожой. Только когда они выбрались из подземелья темниц, телохранитель решился спросить:

– Тану, а у вас и правда есть верные вам убийцы в Алом танааре?

Бансабира покосилась на Вала с недоверием:

– Не твое дело.

– Простите, – отозвался телохранитель. Бану поглядела на него еще раз, немного неуверенно и испытующе, но Вал шел как ни в чем не бывало.

– На данный момент, думаю, ни одного, – ответила танша.

– То есть если этот тип предаст вас… – шепнул Вал, но договорить так и не сумел.

– Вал, – мягко протянула молодая женщина, – ну ты хоть представляешь, как «этот тип» будет чувствовать себя в собственном доме, когда вернется? Да он в родной кровати заснуть спокойно не сможет еще минимум полгода, и это в том случае, если я не польстила его нервам. Он не видел семьи несколько месяцев, с сыном у него и впрямь не лучшие отношения, это мне во время снятия осады еще Маатхас сообщал, так что под подозрение попасть может кто угодно. В конце концов, об этом мало кто знает, но у Ранди Шаута уже был печальный опыт.

– Тот самый Рамир?

Вал не имел особого представления, что за Рамир такой, но смутно подозревал, что речь о парне, которого они однажды встретили на берегу речки, когда шли из Оранжевого танаара к ставке тана Сабира.

Бану утвердительно кивнула:

– Изначально он был старшим разведчиком Шаута, но по мере необходимости стал любовником Сциры Алой и, должна признать, очень нам помог.

Вал встал как вкопанный. Бансабира нарочно не придала этому значения, и Вал, отмерев, прибавил шагу, догоняя таншу. Вал, как и Ниим, Маджрух, Ри, Раду, убитый Энку и еще дюжина молодцов, был с госпожой в выходящей за рамки разумного вылазке в Оранжевый танаар, когда Ююлам на помощь подходили полторы тысячи алых. В их отряде было всего двадцать семь человек, но тану удалось обвести вокруг пальца толпу общим счетом в десятки раз больше, что привело к распаду грозного альянса. С того дня Вал, как и его товарищи, дал себе слово следовать за тану без вопросов. Она взяла из лагеря двадцать шесть человек и вернула все двадцать шесть. Тогда казалось, в Матери лагерей и впрямь смешались гениальность, граничащая с безумством, и абсолютная неустрашимость. Тогда казалось, что любой из тех двадцати шести смельчаков отныне не удивится никакой ее тайне.

На заре похода под ее началом, что говорить, были недопонимания, ее решения критиковали, над теми, кто безоговорочно принял сторону тану Яввуз, нередко посмеивались и даже открыто издевались. Время все расставило на места, показав: единственным, что преследовала танша в любом поступке, решении и приказе, было сохранить как можно больше жизней.

Бансабира молча посмотрела на мужчину рядом. Надо же, на лице все написано. Будто подтверждая его мысли, танша заговорила:

– Мой наставник очень сильно любил невыполнимые задания. Их было несколько. Однажды он потребовал выкрасть семейную реликвию Желтого дома, дав в помощь пять человек. Я с трудом привела обратно одного. Именно в тот раз я все поняла, Вал. Главный элемент в битве – это человек. – Тану обернулась к телохранителю и произнесла это не то чтобы строго, но как-то пресекая любые возможные рассуждения и вопросы. Мужчина только кивнул. Действительно, есть ведь и совсем иная позиция, когда важна только победа, когда акцент делается только на тактике, когда во главу угла ставят еще что-нибудь.

Пожалуй, для человека, вынужденного воевать всю сознательную жизнь, тану выбрала позицию удачную. Во всяком случае, Валу она казалась наиболее предпочтительной.

– Надеюсь на твое молчание, – как бы между прочим заметила женщина. Вал не стал уточнять, насчет чего именно: он вообще был неболтлив.

С того дня прошло двое суток, и тогда среди ночи явился Юдейр. С ним все было решено очень быстро: если будет замечено хоть что-то подозрительное, Ранди Шаута следует убрать незамедлительно. Действовать, конечно, придется по ситуации, но лучше бы порешить его уже в родных землях или даже в фамильном чертоге. Ну так, чтобы непричастность к этому Бансабиры совсем уж не вызывала сомнений.

– Словом, полагаюсь на тебя, – обезоруживающе улыбнулась танша, глядя на давнего знакомца. Юдейр восхищенно покачал головой:

– Неужели у вас и правда ни разу не возникали сомнения на мой счет?

Да уж, так восторгаться самим собой надо уметь, признала Бану, подходя ближе. Все-таки Юдейр всегда был несколько заносчив.

Женщина положила ладонь Юдейру на щеку:

– Эта твоя щека лучше прочего должна напоминать, что я сомневалась и в тебе. – Юдейр вздрогнул. – Но сейчас все в порядке, – заверила танша. – В конце концов, ты единственный мужчина, который позволяет себе беспокоить меня ночами. – Бану засмеялась и, убрав руку, отстранилась. – Верю я тебе, верю. Потому и прошу при необходимости сделать что-нибудь своевременное. Золота, что я дала сегодня, хватит, чтобы утолить голод твоих помощников. Что до тебя самого, есть пара идей на уме. К лету обсудим награду, раз уж я по-прежнему не имею власти над собой.

Юдейр усмехнулся вместе с таншей. И вроде усмехнулся горько, а вроде – даже по-доброму, вполне дружески. Любовь и впрямь придает сил, думал мужчина. Ради нее он стал способен на то, что прежде считал невозможным. Кто знает, может быть, сейчас он с легкостью уложит Бану на лопатки? Хотя, наверное, все еще нет. Она ведь приложила руку к его нынешнему стилю, а стало быть, легко считает боевой почерк и сыграет на инерции рефлексов. В этом секрет ее собственного ведения боя.

Бансабира оглядывала размышлявшего мужчину с ног до головы. Он сильно изменился: еще больше подобрался и, прежде сухощавый, стал совсем похож на гончую. Лицо потемнело, обветрилось, во взгляде появилось какое-то заматеревшее выражение. А ведь позади всего ничего – полтора года.