Харгрейв взглянул на Сигурдсона, тот старше, Сигурдсон чуть наклонил голову, Харгрейв тут же выпалил резко:

– Некоторые вещи не обязательно говорить в лоб. Вы сказали иначе, доктор Лавроноф.

– И что я сказал? Или даже сказанул?

– Это неявный, – заявил он уверенно, – но шантаж! Без предъявления каких-то определенных условий.

Карпентер, что все это время наблюдал молча, сказал громко:

– Вы взгляните на доктора. Не замечаете, он все еще думает о своих лабораторных мышах!.. Он не политик, а ученый. И даже не подумал о такой возможности.

– Но об этом могли подумать те, – сказал быстро Харгрейв, – кто его послал.

– И наверняка подумали, – сказал Сигурдсон мощным голосом.

Карпентер кивнул.

– Да, в центральных аппаратах разведки привыкли просчитывать все варианты. А если что упустят, советники, эксперты и аналитики подскажут… Но, коллеги, вроде бы все собрались? Давайте займем места, все-таки попытаемся сдвинуть с места более насущную, если говорить честно, проблему, с которой приехал доктор Лавроноф.

Генералы двинулись к креслам, а я спросил у Карпентера:

– А Дуайт сегодня не появится?

Он ответил, понизив голос:

– Он отправился встречать Барбару Баллантэйн. Это глава сенатской комиссии по расходованию бюджетных денег на военные цели. С нею нужно быть крайне почтительным.

Я пробормотал:

– Но сейчас вроде бы не идет речь о каких-то бюджетных суммах?

Он развел руками.

– Вы плохо представляете себе наши реалии, доктор. У нас страна демократии, а это значит, любой может лезть любопытным рылом в наши дела и требовать раскрыть для общественности наши секреты. Иначе это недемократично.

– Значит, эта Барбара…

– Генерал Баллантэйн, – поправил он. – У нее генеральское звание.

– Ого, генеральша…

– Генеральша, – ответил он, – насколько я представляю себе, это жена генерала. А она, увы, сама генерал, что совсем хреново. Даже не представляю, как получила такое высокое звание.

– Может быть, – предположил я, – как обычно женщины и получают?

Он передернул плечами, на меня посмотрел как на сумасшедшего.

– Доктор… посмотрю, что скажете, когда ее увидите!

Генералы наконец разобрались, кому где сидеть, я пытался понять – расположились по родам войск, по возрасту или по званиям, но, похоже, в американской армии нравы демократичнее, чем в европейских, каждый предпочел сесть рядом с другом или добрым знакомым.

Карпентер опустился за стол рядом со мной. Я поднялся и сказал как можно более твердым и уверенным голосом, сейчас это очень важно:

– Господа, обычные атаки террористов стремительно перерастают в крупномасштабные. Часть из них грозит уничтожением целых регионов, но некоторые могут смести с лица земли человечество целиком…

Дверь из коридора распахнулась, я увидел там в глубине Дуайта, но вперед шагнула крупная и массивная женщина с неприятно лошадиным лицом и брезгливой гримасой, широкая и уверенная. Генеральский мундир сидит на ней как влитой, что и понятно, если присутствующие здесь мужчины надели то, что получили, то эта долго вымеряла и подгоняла по фигуре, требуя десятки раз переделывать, от чего портные наверняка возненавидели ее не меньше, чем проверяемые ею военные.

Судя по лицам, генералы в зале готовы были встать, как школьники при виде строгой учительницы, но кое-как сдержались, может быть, даже из-за меня, русского, идеологического и прочего противника, что сразу начнет злорадно ржать над такой армией.

Дуайт провел ее в передний ряд, усадил, но не как женщину, а как старшего по званию или положению. Карпентер подвинулся, давая ей место ко мне ближе, тоже по иерархии.

– Потому, – продолжил я прерванную фразу, – мы должны сосредоточиться на борьбе с этой разновидностью терроризма, неизвестного доныне. И здесь не должно быть никаких компромиссов…

Генеральша, что вообще-то генерал Баллантэйн, поинтересовалась со своего места:

– Доктор Лавроноф, мину выбросили у наших берегов для того, чтобы сделать вашу речь убедительнее? Или для каких-то еще целей?

– Мину выбросило землетрясение, – напомнил я.

– Это уже доказано?

Я сказал мягко:

– О землетрясении писали в ваших СМИ. Или вас надо уверять, что землетрясение вызвали не мы?.. Тогда вам стоит проконсультироваться с вашим лучшим океанологом Кеном Шейном, присутствующим в этом зале… Мистер Шейн, покажитесь генеральше… генералу Баллантэйн… Мистер Дуайт Харднетт, как представитель ЦРУ подтвердит, мистер Шейн пока еще не завербован русской разведкой…

Генеральша сказала резко:

– А как проверить, что землетрясение у наших берегов не ваших рук дело?

Я посмотрел на Шейна, тот поднялся и произнес вежливо:

– В мире пока не существует методов, чтобы сдвинуть тектонические плиты, на которых расположены континенты, хоть на миллиметр.

– Даже в Соединенных Штатах? – спросила она и посмотрела на него так, словно уже уличила в работе на Россию.

– Даже в Соединенных Штатах, – подтвердил Шейн. – Генерал… такие методы есть, раз уж плиты чуть подвинулись, но такая мощь пока только в руках Господа.

Он сел, не дожидаясь ее ответа, я открыл было рот, чтобы продолжать о глобальных рисках, но генеральша сказала еще резче:

– Мистер Лавроноф, я понимаю вашу задачу. Даже ту, о которой вы пока не сказали ни слова.

– Ох, – сказал я, не утерпев, – как славно, что генералы в американской армии еще и ясновидящие!.. А телекинезом не пробовали?

Она продолжила непреклонно, похожая на суперлайнер, что упорно прет к своей цели, не обращая внимания на мелкие волны:

– Однако пояс атомных мин у наших берегов, мистер Лавроноф! Это вопиющее нарушение…

В зале одобрительно зашумели, я переждал чуть, ответил тоже резко и непримиримо:

– Давайте без газетных выкриков. Прошу прощения у присутствующих, им придется услышать то, что я говорил, и что они, как мне кажется, уже поняли. В общем, вы окружили нас военными базами и постоянно похваляетесь возможностью «глобального молниеносного удара» с помощью гиперзвуковых ракет, не так ли? Вы создали кольцо нестабильности вокруг России и наращиваете свою группировку войск в Европе буквально у наших границ…

Она смотрела обрекающе тяжелым взглядом, словно наезжает на меня танком.

– Наши базы не нацелены на Россию, – отрезала она.

– Слышал, – ответил я. – А на кого нацелены?