– Яна, не опять, а снова. Когда тебе становится моральноплохо, ты подойди к зеркалу, посмотри на свое отражение и подумай о том, что тыстала очень красивой. А эта красота стоит огромных денег.

На этот раз мне совершенно не хотелось спорить с Аскольдом.Видимо, действовали его таблетки и мое душевное состояние не было такимтяжелым, как пару часов назад. Раздражение сменило внутреннее спокойствие.

– Ты сказал, что заказ опасный. А разве он может быть неопасным? Любой заказ – это игра со смертью, – заметила я. – Мы стобой сегодня еще не смотрели криминальную хронику по телевизору и не читалигазет. Интересно, что там про этого американца пишут и говорят?

– Яна, в последнее время ты отличаешься сильнымлюбопытством, – заметил Аскольд. – Раньше ты такой не была. Зачемтебе нужно знать про этого американца? Забудь о нем.

– А если бы ты убил человека, ты бы о нем забыл?

Аскольд совершенно не отреагировал на мое замечание ипродолжил:

– Так вот. Я взял предоплату за одного очень непростогочеловека, который тоже, как назло, передвигается только со своимителохранителями. И между прочим, ни по дискотекам, ни по ночным клубам он неходит. На следующей неделе кровь из носа, но его нужно убрать.

– Так быстро?

– А ты как думала! Я уже тебе сказал, что взял пред–оплату.Нужно ковать железо, пока оно горячо. Да и деньги дают немалые. Чем быстрее мырассчитаемся с долгами и накопим денег, тем быстрее все это закончится и мыотсюда уедем, для того чтобы зажить размеренной и счастливой жизнью.

Я не нашла что ответить. Просто достала сигарету и закурила.

– Я уже все предусмотрел. Лучше всего это сделать вподъезде, когда объект будет подниматься домой вместе со своим телохранителем.Второй тело–хранитель выполняет еще функции водителя, поэтому, как правило,всегда остается в машине. Уйти можно через чердак. В доме очень многоподъездов. Объект живет в первом. Поэтому лучше всего уйти через самыйпоследний подъезд, пробежав туда по чердаку.

Аскольд закурил и задумался.

– Можно было, конечно, их на светофоре всех в машинеуделать. Всех троих. И нашего клиента, и охранника, и водителя. Они всегдапоздно возвращаются. Но у тебя еще рука не так набита. Это ты раньше могла засчитанные секунды несколько человек уложить, а сейчас утратила своюквалификацию. Поэтому будем действовать по первому варианту. Тем более если бынам всех троих заказали, то это другой разговор. А если заказали одного, товсех троих валить незачем. Правда, в подъезде все равно двоих придетсязавалить: и того, кого заказали, и охранника. По-другому не получится. Поэтомуя тебе и говорю, что надо ходить в тир и набивать руку. Застрелить за считанныесекунды двух здоровых мужиков – дело нешуточное. Действовать нужно быстро.Потому что, пока ты будешь убирать объект, телохранитель может нанести ответныйудар. Все должно быть рассчитано предельно точно и до мелочей. Стрелять нужнобудет с глушителем. Жилой дом все-таки.

Единственное, что я знала, так это то, что глушителизапрещены законом практически во всех странах мира. Я также знала и то, что вих работе используется сжатый газ. Я видела раньше глушители только в кино, имне казалось, они слишком громоздкие и имеют какую-то несовершеннуюконструкцию. Я сама поражалась своим мыслям. Но, как киллеру, мне важно былото, что с глушителем очень неудобно работать. Уж больно он большого размера.

Как только мы подъехали к озеру, то увидели, что рядом сдомиком стоит машина. Ее хозяин стоял рядом с длинноногой красивой девушкой,имеющей все задатки настоящей модели, и наблюдал за тем, как мы выходим измашины.

– Давно не виделись. – Эдик пожал руку Аскольду ипосмотрел на меня таким взглядом, что меня тут же бросило в жар.

Я также не могла не обратить внимания, что Аскольд не сводитглаз с девушки Эдуарда. Уж больно она была привлекательная. Несмотря на то чтоее красота была слишком холодной, выглядела она действительно потрясающе. Чтобыне смотреть на такую красавицу, нужно быть импотентом, больным человеком илиженоненавистником.

Девушку звали Анжелой. От нее я узнала, что она работаетмоделью.

– А ты кем работаешь? – спросила она меня, пока нашимужчины ловили рыбу.

Я заметно смутилась, но тут же ответила:

– Я работаю женой.

– Просто женой? – удивилась она.

– Просто женой, – ответила я.

– Не скучно? – улыбнулась девушка.

– Пока не жалуюсь.

Анжела сидела в беседке, закинув ногу на ногу, и наблюдалаза тем, как я мою овощи, для того чтобы сделать салат. Она не вызвалась мнепомочь, а я не стала ей предлагать составить мне компанию, потому что понимала,что с такими внешними данными и уж тем более с такими длинными ногтями овощи нешинкуют. Говорить с Анжелой мне тоже было особенно не о чем. Она казаласькакой-то пустой и бездушной. Постоянно доставала зеркальце, подкрашивала яркойпомадой губы, поправляла волосы и зачем-то пудрила нос.

Всеми своими действиями она раздражала меня все больше ибольше. Я не могла понять, зачем каждые пять минут пудрить свой нос, если мынаходимся на рыбалке. Нет, я не завидовала красоте Анжелы. Я просто рядом с нейчувствовала себя как-то неуютно…

Женская зависть – это самое разрушительное чувство. Оноизматывает душу. Поэтому я всегда приучала себя никому не завидовать. Японимала, что в этом мире всегда будут девушки намного красивее, удачливее иуспешнее меня. Никогда нельзя слепо соревноваться с другими женщинами. Этопонижает собственную самооценку. Несмотря на то что наша жизнь проходит вусловиях жесткой конкуренции, я научилась не завидовать тем, кто красивее, умнее,талантливее и добился в жизни намного большего, чем я.