— И надолго вы к нам? — спросил я.

— Пока или выживу, или умру, — ответил Пьер слишком спокойно как для человека, который находится на грани жизни и смерти.

— Пустота идет! — Я нырнул в туман, а Пьер остался. Не умел? Видимо, их знакомство продлилось недолго либо было менее плодотворным. А дама в сером уже замерла рядом с моим собеседником.

— Да неужели? — Она сняла капюшон и улыбнулась. Для Пьера Пустота выбрала одно из своих самый приятных обличий. — Кого я вижу!

Пьер замер. И снова в его глазах плескался ужас. Похоже, он боялся хозяйки этого места сильнее, чем я. Да и я уже не боялся, только ненавидел. А Пустота подошла ближе, коснулась его щеки острым ноготком и провела вниз, оставляя кровавую полосу. Хватит!

— Эй, ты, — я вышел из тени, — оставь парня в покое, образина.

— Это ты мне? — удивилась Пустота. — Явился-таки!

— Да, явился. И раз уж я — твоя цель, давай ты отпустишь парня с миром, и мы поговорим.

— Отпущу? — Пустота вдруг хрипло рассмеялась. — Милый Анри, я ведь его не держу.

Он мой, если можно так выразиться, хозяин. Просто здесь все неестественное и напускное стирается. И когда его прокляли там, от проклятия он сбежал сюда.

— Хозяин? Значит он…

— Магистр Пустоты Пьер Эйлеан.

Не может быть! Этот парень защищал меня на суде, а магистр был там же. Или… не магистр?

— Она говорит правду, — чуть обернулся Пьер. — Я действительно магистр Пустоты. Но с каких это пор я стал тут хозяином?

— Ну да, ты же только проводник силы. А вот он… — Пустота покосилась на меня. — Он куда интереснее. С тобой всегда было скучно, трусишка Пьер. Зато я навсегда избавила тебя от трусости. Как живется? Не жалеешь, что оставил здесь все эмоции?

— Нет, — Пьер качнул головой.

— Я и не сомневалась. Вот видишь, Анри. За выход можно заплатить и чем-то бесполезным. Таким, как чувства. Но ты не беспокойся, мне твои чувства ни к чему, у тебя есть нечто более ценное. Так как?

— Отказываюсь, — решительно ответил я, а на лице Пьера читалось такое искренне удивление, будто он впервые меня видел. Хотя, если разобраться, мы и так виделись раза три. — А теперь извини, мне пора.

Схватил Пьера за руку — и утащил в туман.

— Стой! Стой, негодник! — заверещала Пустота. — Еще раз так сделаешь, и я никогда тебя не выпущу!

Чхал я на её угрозы. Подождал, пока она снова кинется меня искать, и появился на том же месте.

— А ты сильнее, чем я думал, — усмехнулся Пьер.

— Уже привык. Ты говорил, раз я невиновен, из пустоты можно выйти. А она что-то не жаждет восстанавливать справедливость.

— Ты ведь не соглашаешься на её условия.

— Откуда мне знать, что она заберет? У тебя, я так понял, забрала способность чувствовать?

Мой собеседник кивнул. Похоже, он взял себя в руки, потому что глядел спокойно и уверенно.

— И как? — поинтересовался я.

— Скверно. Только ей не говори. Что ж, мне будет, чем обрадовать Полину, когда вернусь… если вернусь в реальный мир.

— Ты видел её? — Сердце кольнуло болью.

— Вчера. Она в порядке, ждет тебя и не желает верить, что ты можешь не вернуться.

Сразу стало теплее. Но вспомнились видения Пустоты. Кому из них двоих стоит верить? Может, и сам Пьер — мое очередное видение?

— Кажется, пришел проклятийник, — задумчиво сказал Пьер. — До встречи, Анри Вейран. И не верь Пустоте. Что бы в итоге ни вышло, она не останется в убытке.

Он подернулся дымкой — и растаял. А я снова ушел в туман. Полли… На самом деле, меньше всего на свете я хотел бы, чтобы она меня ждала. И больше всего на свете — тоже.

Но даже если я вернусь… Как смотреть ей в глаза? После всего, что она пережила из-за меня. Я ведь понимал, что вряд ли ей было легко. И не верил в то, что показывала Пустота.

Сейчас — не верил, только образы были такими реальными! Больно… Как же мучительно больно думать, что никогда её не увижу. А если увижу — что я могу ей дать? Растоптанное в прах имя? Титул жены преступника? Нет, лучше пусть видения Пустоты окажутся правдой.

Проклятийник прибыл ближе к утру. Никогда не думала, что это — такая редкая специализация для темных магов, и с самими проклятиями до этого не сталкивалась напрямую. Пьер все так же не приходил в сознание. А старый темный маг выгнал всех присутствующих из комнаты и заперся там. Только тогда я отправилась искать Этьена. Он нашелся на нижних этажах, которые служили ему комнатами для допросов. Выглядел Дареаль порядком уставшим — еще бы, всю ночь на ногах. Но, уверена, его «собеседникам» от этого легче не становилось.

— А, Полина, — заметил он меня, отпуская очередного служащего башни. — Ты вовремя, скоро поедем домой.

— Домой? А кто останется с Пьером?

— Здесь без тебя хватит нянек. Главное, чтобы ненароком не добили. Один Кернер точно не справится, а если вырвется Пустота, городу конец.

— Так, может…

Этьен понял меня без слов.

— Ты слишком добра к людям, Полли, — сказал строго.

— Но Пьер помогал Анри.

— Даже если так, вряд ли бескорыстно. Хотя, в твоих словах есть доля истины.

Приставить к магистру охрану? Так ведь в башне пустоты никто не согласится остаться, даже по приказу. И не сможет, что уж там. Здесь особенная атмосфера. Что же делать?

Дареаль уставился на исписанные листы.

— Ладно, давай поступим так. Послушаем, что скажет проклятийник, и если прогноз благоприятный, то перевезем магистра Эйлеана в мой официальный особняк. Поживем там, пока ему не станет лучше. Зато я смогу приставить любую охрану к дому, заодно за Вилли присмотрят. Да и тебе где-то надо заниматься с новой наставницей. Айша сказала, что хочет тебя учить магии исцеления.

— Да, — кивнула я. — Мне кажется, ты принял правильное решение.

— Увидим, Полли. Все это небезопасно.

— А что ты можешь сказать по поводу покушения? Удалось что-либо узнать?

— В том-то и дело, что нет. — Этьен поднялся и принялся мерить шагами комнату. — Наверху Эйлеан был один, тени оставались за дверью. Как туда мог проникнуть преступник? Я не понимаю.

— А если рассматривать окно как отражающую поверхность? — предположила я.

— Магия зеркал — очень специфическое направление. Хотя… Кернер тоже что-то говорил про окна.

Легок на помине. Именно эта мысль посетила меня, когда дверь распахнулась, и в комнату без стука ворвался магистр тьмы Фернан Кернер. От его обычного спокойствия не осталось и следа. Растрепанный, в частично застегнутом камзоле, со снегом, быстро тающим в волосах — таким магистра я еще не видела.