Шарлемань! Ведь Володя сказал ей, что именно так французы называют короля Карла Великого! Именно того, который на старых картах изображал короля пик!

Значит, она на верном пути – ведь на плане Санкт-Петербурга это место помечено значком пик!

Лариса еще раз прошла вдоль фасада старинной гауптвахты, внимательно оглядывая здание. И в самом центре фасада она увидела архитектурное украшение – два скрещенных копья, поддерживающих бронзовый щит.

Копья – они же пики!

Лариса приподнялась на цыпочки, вглядываясь в копья и щит.

И ее усилия были вознаграждены.

В центре щита были выгравированы две незаметные со стороны латинские буквы. Лариса записала их на свой листочек.

Это были буквы «Е» и «Х».

Лариса была несколько разочарована: на этот раз она нашла всего две буквы. Не много за поездку через весь город!

Сегодня нет времени ехать к Володе, да она и не собиралась, просто набрала его телефонный номер и вкратце рассказала о своей очередной находке.

– Ex… – проговорил Володя разочарованно. – Это всего лишь предлог… что-то вроде русского предлога «от» или «из». Что же выходит вместе? От самого… пить. Нет, не понимаю… хорошо бы узнать последнее, четвертое слово…

– Хорошо, я поеду! – ответила Лариса. – Только завтра, сейчас на работу тороплюсь!

– Мне так неудобно тебя затруднять… – завел он привычную песню, но она уже повесила трубку.

Володя вздохнул и посмотрел на кота, который сидел на своем пуфике. В квартире включили отопление, и теперь кот блаженствовал, грея бока у батареи.

– Не одобряешь моего поведения? – спросил Володя.

Кот дал понять, что не одобряет, и очень.

– Еще чуть-чуть, выяснит она все четыре слова, и я ей скажу, что шкатулка дорогая, пускай забирает…

Кот явственно пожал плечами – ему, мол, все равно. Но хозяин знал, что это не так.

В центр «Долгий век» Лариса влетела в пять минут четвертого.

– Ты чего такая встрепанная, как будто за тобой черти гнались? – удивилась Алена, которая теперь никуда не торопилась, поскольку ребенок сидел дома в обществе любящей бабушки.

– Проспала! – выпалила Лариса первое, что пришло в голову.

– Что же ты ночью делаешь, если потом до полудня спишь? – прошипела Эльвира, как всегда неслышно оказавшаяся рядом.

– Гуляю! – огрызнулась Лариса. – А что мне? Я женщина незанятая, одинокая, семьей не обремененная, могу проводить свободное время, как душа пожелает! В ночном клубе была, до пяти утра проплясала с друзьями!

Лицо Эльвиры медленно пошло красными пятнами.

– Если ты будешь регулярно опаздывать на работу… – начала она.

– Отвали, а? – перебила ее Лариса. – Дай спокойно переодеться и смену принять.

Эльвира круто развернулась на пятках и отправилась прочь.

– Слушай, ну что она ко мне вяжется, а? – взмолилась Лариса. – Просто проходу не дает!

– Завидует… – спокойно ответила Алена, отвернувшись к зеркалу, она красила губы перед уходом.

– Завидует? Мне? – Лариса выронила сумку.

– А что? Ты молодая, интересная, свободная, живешь в отдельной квартире, а у нее – свекровь-зануда, муж-грубиян и сын-подросток. Этот – просто настоящее чудовище, я видела.

– Ну надо же… – Лариса подошла к зеркалу, – ты точно знаешь?

– Да сразу видно. Тем более выглядишь сейчас хорошо!

В зеркале отражалась ошалелая физиономия, волосы торчат в разные стороны, глаза выпучены, как у больной лягушки.

– Глаза прямо горят, да от тебя такая энергия исходит – хоть прикуривай! – продолжала Алена. – И еще с доктором Андреем Егоровичем у тебя отношения…

– Да какие отношения? – возмутилась Лариса. – И ты туда же!

– Он тебя отличает, не спорь…

– Да это так просто… Ох, добьется Эльвира своего, выгонят меня с работы!

Андрей поймал ее в коридоре, когда забирала результаты УЗИ.

– К Вовке сегодня поедешь?

Лариса хотела возмутиться и заявить, что она вообще туда не ездит, но поняла, что доктор немедленно уличит ее во лжи. Володя наверняка ему рассказал про то, как сумел ее уговорить на эту авантюру – носиться по городу и искать то, не знаю что. Нет, все же такой альтруизм вовсе не в ее характере.

– Сегодня не поеду, – глухо пробормотала Лариса, – поздно после работы будет.

– Ладно, тогда я тебе завтра лекарство отдам. Достал ему американское средство одно, надо попробовать…

– Слушай, а как он вообще? – неожиданно спросила Лариса. – Я имею в виду, есть надежда, что он встанет?

– Ну, надежда всегда есть… – профессиональным «докторским» голосом сказал Андрей, – она, как известно, умирает последней…

– А серьезно?

– А серьезно – не знаю. – Он помрачнел. – Вроде бы по всему выходит – должен быть прогресс, так хорошо все шло. И вдруг как будто в стену я уперся. Ни тпру ни ну! Нужен какой-то толчок, внешнее воздействие… А пока… – Он развел руками.

– А почему он один? – снова неожиданно для себя спросила Лариса. – Где семья-то его?

– О, это отдельный разговор, – Андрей стал чернее грозовой тучи, – вечером тебя домой подвезу, в машине поговорим. Раз уж тебе интересно…

И ушел большими шагами, так что не было смысла кричать ему вслед, что ей совсем не интересно и совершенно ее не волнует, будет Володя ходить или нет. То есть, конечно, жалко человека, и она желает ему поскорее выздороветь, но…

После работы Лариса хотела улизнуть, но Андрей, беседовавший в холле с главным врачом, не глядя, схватил ее за руку.

– Ты куда? Договорились же насчет лекарства… Подожди меня на улице!

И ей пришлось стоять на крыльце, а потом садиться в машину под кинжальным взглядом Эльвиры, выглядывающей из окна.

– Вот, держи, отдашь ему завтра, – он протянул несколько пузырьков, – он знает, как принимать.

Лариса молча сунула лекарство в сумку.

– К вопросу о семье, – заговорил Андрей, остановив машину у Ларисиного подъезда, – родители у Вовки умерли, но семья, конечно, была. Аккурат до того времени, как он разбился. Он, понимаешь, женился поздно, после тридцати уже. Говорил, что ищет свою половинку. Ну и нашел. Красивая баба, конечно, была, что есть, то есть, – при этих словах Андрей поморщился, как будто внезапно у него заболел зуб. – Лет пять они были женаты, он-то влюбился в нее без памяти. Работал много, дом для нее построил… Удивительный был дом… И тут с этими лыжами… Я, главное, его уговорил отдохнуть, воздухом подышать, расслабиться… – Андрей тяжко вздохнул. – В общем, привезли его, пока то да се, жена, конечно, в шоке. Ну, мы все хлопотали, помогали как могли, устроил я его в хорошую больницу. Первая операция прошла удачно. А перед второй приходит к нему женушка и говорит – так, мол, и так, не могу я это перенести. Это, говорит, не жизнь, а каторга сплошная. И на ребенке, говорит, это плохо отражается. Ребенок у нее, дочка от первого брака. Ну, Вовка-то ее, конечно, за свою считал, и девчонка к нему привязалась. Короче, говорит ему жена: думай про меня что хочешь, но так будет честнее – отрубить, и все. Про собаку еще говорила, которой хозяин хвост по частям отрезал, потому что жалел сильно.