Внутри сладко ныло и горело от возбуждения. Я так отчаянно в нем нуждалась. Больше никто не доводил меня до безумия так, как Джаред. Волна желания захлестнула меня, я ощутила собственную влагу, пропитавшую шорты. Закрыв глаза и поглаживая себя все сильнее, я воображала, как он перевернул меня на живот и вошел одним движением. Пот выступил на лбу. Воспоминания были столь яркими, будто все происходило вчера. Фантастическое ощущение наполненности, немного болезненное при первом проникновении. Боль была слабой, но мне нравилось. Джаред проникал так глубоко. Было чертовски приятно чувствовать это давление и растяжение.

Я подняла телефон и прочитала новую эсэмэску.

«Помнишь нашу горячую ночь после выпускного в моей машине у озера? Твое разодранное платье валялось на полу, а ты, полностью обнажившись, надела мой галстук».

Да, я помнила, как оседлала Джареда на заднем сиденье. Его галстук свисал с моей шеи между грудями. Он не выдержал и набросился на меня словно дикий зверь, буквально пожирая.

«Тэйт, ты понятия не имеешь, что делаешь со мной. Ты сводишь меня с ума. Своими словами, своим смехом, своими слезами, своими глазами… Я полностью принадлежу тебе».

– И я – тебе, – в уголке глаза появилась слезинка и покатилась по виску.

Сглотнув, я сжала ноги вместе, чтобы ослабить эту истому.

«Я стал достойным мужчиной, только для меня нет женщины лучше тебя. Ты единственная».

Мне нужно было кончить. Я сжала кулаки и судорожно вздохнула, желая, чтобы он довел меня до оргазма, но стукнула рукой по кровати, отказываясь потворствовать ему.

Джаред принес мне слишком много страданий. Несмотря на физическое влечение, до сих пор существовавшее между нами, ничего не изменилось. Мне стоило помнить об этом.

«Я хочу переломать его гребаные руки, когда он тебя трогает».

Джаред продолжал:

«Но, если честно… чертовски завожусь, наблюдая за тем, как другой парень получает то, что нужно мне».

Да, я отреагировала так же, когда увидела его с другой женщиной. Мне было противно и больно, но я ощутила собственнический инстинкт. Это пробудило мое желание бороться.

«На самом деле я сейчас тверже стали».

Я выдохнула, закусив нижнюю губу и едва не улыбнувшись, но остановила себя. При виде Джареда, возбужденного, в полной готовности, у меня всегда текли слюнки. Пусть я сейчас лежала одна, все равно могла представить, как он держит себя.

Прошло около минуты, прежде чем парень снова прислал сообщение.

«Похоже, тебе жарко. Лучше сними эту толстовку, перед тем как ляжешь спать».

Мои глаза округлились. Подскочив с постели, я уставилась в свои французские двери. Он же не видел меня, не так ли? В комнате было темно. Я провела рукой по волосам. Лицо горело от стыда.

Украдкой выглянув на улицу, я заметила Джареда, по-прежнему стоявшего у окна в золотистом свете лампы. Несмотря на ночную мглу и ветви дерева, на его лице было различимо самодовольное выражение. Опустив голову, он набрал очередную эсэмэску.

«Я все помню, Тэйт. И знаю, что ты тоже помнишь».

Заметив, как его смеющиеся глаза угрожающе потемнели, я уронила телефон. В следующее мгновение Джаред задернул шторы и скрылся из виду.

Твою мать.

Пока я бежала по тротуару, мои кроссовки смягчали удары стоп об асфальт. Проскочив через бордюр, пересекла улицу под гремевшую в наушниках песню I Hate Everything About You Three Days Grace. Все тело покрывал пот.

Я находилась в хорошей форме и обычно не тренировалась на скорость, но, судя по сбивчивому дыханию, сегодня явно переусердствовала. Раньше мне удавалось не запыхаться во время регулярных утренних пробежек.

Перейдя на шаг, я подняла край черной майки и вытерла лицо. Укороченные черные легинсы промокли от пота, из-за чего ткань липла к бедрам. Это меня раздражало.

Хвостик, щекотавший спину, тоже раздражал, как и ноющая боль в ногах: свидетельство того, что избыточная энергия не покинула моего тела после пробежки.

Давно я так не злилась.

Сегодня меня разбудил рев мотоцикла Джареда, и я лежала на кровати словно кипятком ошпаренная, внезапно ощутив острую потребность в его визите. Я всегда была в настроении по утрам, поэтому просыпаться, ощущая его ласки между своих бедер, было приятно.

Но он куда-то умчался, и я определенно не хотела того, чего требовал мой организм.

Войдя в дом, положила ключи вместе с наушниками и айподом на столик в прихожей, затем прошла на кухню. Мэдмэн последовал за мной. Включив ноутбук, принялась готовить омлет. Пока резала фрукты, выпила две бутылки воды.

С моим графиком было сложно придерживаться здорового питания. В больнице постоянно появлялись коробки с пончиками, печенье или другие сладости. Я часто в спешке перекусывала тем, что попадалось под руку, потому что в свободное время либо пропадала в библиотеке, либо читала дома, либо ремонтировала машину. К счастью, выходные выдавались свободные, поэтому я делала заготовки для салатов и полезных закусок.

Но все равно при любом удобном случае старалась схватить шоколадный пончик.

Я села за стол и набрала отца для нашего еженедельного видеочата.

– Привет, пап, – поздоровалась я, отрезая кусочек омлета со шпинатом, грибами и сыром. – Как поживает великолепная Италия? Держишься подальше от вина, да? – поддразнила, отправив вилку с едой в рот.

– Вообще-то, вино полезно для сердца, – подметил он с искрящимися от смеха голубыми глазами. Такими же, как мои.

– Ага, один бокал, – уточнила я. – А не пять, ясно?

Папа кивнул.

– Туше.

Ему не очень нравился алкоголь, но я знала, что он слишком уж увлекался кухней некоторых стран, куда его отправляли в командировки. И Италия входила в их число.

Пять лет назад папин стиль жизни все-таки отразился на здоровье. С его напряженным рабочим графиком, отсутствием распорядка дня, неправильным питанием на ходу и недостатком физических упражнений вследствие частых переездов он перенес два сердечных приступа, пока находился за границей, и даже не рассказал мне. Узнав, я была в ярости.

Теперь старалась чаще звонить, чтобы попилить его. Взяв деньги из своих сбережений, заказала ему беговую дорожку в подарок на Рождество. Даже исследовала продуктовые магазины в тех районах, где он жил, чтобы советовать их салат-бары и ассортимент органической продукции.

К счастью, папа терпел мою навязчивость. Почти двенадцать лет он растил меня один и наконец-то понял, что будет нужен мне еще очень долго.

– Ты дома? – спросил отец, посмотрев на обстановку на заднем плане. – Я думал, ты перебралась к Мэдоку и Фэллон.