Пока Джил пила, Томас отошел к одному из больших окон с видом на Центральный парк — зелень, вишни в цвету.

Он отвернулся от окна.

— У вас грипп?

Джил покачала головой:

— Нет. Просто я вымотана до предела.

Томас разглядывал ее.

— Что вы здесь делаете?

— Я могу задать вам тот же вопрос.

— Это моя квартира, — возразил он. — Я имею полное право здесь находиться.

Джил уставилась на него.

— Но это же квартира Хэла.

— О чем это вы? Ее владелец — я. Я купил эту квартиру пять лет назад, потому что часто бываю в Нью-Йорке. Когда Хэл уехал в Нью-Йорк, я разрешил ему поселиться здесь. Какой смысл ему было снимать другую квартиру?

Джил была поражена.

— Хэл сказал, что это его квартира.

— Вы восприняли это слишком буквально.

Но Джил понимала, что Хэл просто солгал ей. Но почему? Чего он этим добивался? Еще одна ложь…

— Вы часом не беременны? — прервал ее мысли Томас.

Джил чуть не задохнулась.

— Беременна?

— Да, беременны.

Джил вспомнила гадание Кейси и карту «Императрица».

— Нет, я не беременна.

Вероятность — одна на миллион, но по дороге домой она все же купит домашний тест на беременность.

— У вас неуверенный вид. — Томас продолжал разглядывать ее. — Вы кажетесь нервозной.

— Вы меня напугали. Но вы же и хотите меня напугать, верно?

Глаза Томаса потемнели.

— Зачем мне пугать вас, мисс Галлахер?

— Не знаю. Потому что вы меня ненавидите. Потому что вините в смерти Хэла.

Томас сел на диван напротив нее, расстегнув пиджак. Провел ладонью по волосам, и перстень с печаткой сверкнул у него на пальце.

— Я не пытаюсь вас напугать. — Он взглянул на нее. — Я думал прийти и собрать его вещи. Но не знаю. Видимо, я попрошу сделать это кого-то другого. — Его лицо исказилось.

Джил могла бы предложить свою помощь — и получить возможность вернуться сюда, — но эта задача была не по силам и ей.

— Мне нужно собрать его вещи в моей квартире, — непроизвольно вырвалось у нее. — Это ужасно.

Впервые они внимательно посмотрели друг на друга.

И тут же быстро отвели глаза.

Томас взглянул на часы и сунул руку в нагрудный карман, но, ничего оттуда не вынув, пояснил:

— Я опаздываю и должен поменять время встречи. Я забыл свой телефон.

Джил молча смотрела на него.

— Все эти дни я никак не соберусь. Я все время пропускаю назначенные встречи, забываю вещи, кладу их не туда. — Томас криво улыбнулся и неуверенно пожал плечами.

Джил никогда не видела его улыбающимся и только сейчас поняла, что Томас действительно неотразим. Неудивительно, что он слыл плейбоем. При его внешности и голубой крови женщины, вероятно, просто падали к его ногам.

— По крайней мере вы хоть что-то делаете, — заметила Джил, подумав о собственных мучениях.

— Ну что ж, — сказал Томас после тяжелого молчания, — пойдемте?

Уже на площадке, заперев дверь, Томас повернулся к девушке.

— Могу я получить ваш ключ?

Джил застыла. Он ждал. Их взгляды снова встретились, и на этот раз надолго.

У него были такие же янтарные глаза. Те же высокие скулы, тот же аристократический нос, чувственный рот, такой же цвет волос. Но никто никогда не спутал бы Томаса с Хэлом. Это было все равно что сравнивать алмаз и бриллиант. Томас отличался высокомерием и самоуверенностью, которых никогда не было в Хэле.

И все равно смотреть на него было больно.

— Вам незачем хранить ключ от этой квартиры, — промолвил Томас.

Джил отвернулась. Выбора у нее не было. Она вытащила ключ из кармана джинсов и отдала его Томасу.

— Я хочу извиниться. Мне не следовало приходить сюда без разрешения, но, с другой стороны, я не знала, что это ваша квартира. Если бы знала, то не вошла бы в нее.

— Извинения приняты, — сказал Томас. И Джил поверила ему. Каким-то образом они зарыли топор войны, хоть и с неохотой. Она прошла за ним к лифту, который открылся, когда Томас нажал на кнопку «вниз».

— Прошу вас.

Он отступил и пропустил Джил вперед. Хэл тоже всегда так поступал.

Дверь закрылась, и они оказались вдвоем в замкнутом зеркальном пространстве. Отражение Томаса было повсюду, куда ни глянь.

— Вы нашли то, что искали? — спросил он.

— Я ничего не искала, — ответила Джил.

Томас промолчал.

Звонок домофона пробудил Джил от глубокого сна. Было пять часов — она проспала большую часть дня. Джил последовала совету Кейси и сходила к врачу за снотворным. И теперь она хорошо спала ночью, а заодно прихватывала и значительную часть дня.

Джил также сдала кровь на анализ на беременность. Слава Богу, он оказался отрицательным.

Она, спотыкаясь, добралась до домофона и окончательно проснулась, услышав, что это срочная доставка почты. Прибыла посылка от тетки.

Джил нажала кнопку, чтобы открыть входную дверь, и, дрожа от нетерпения, стала дожидаться курьера. Мужчина-посыльный вышел из едва тащившегося лифта, и Джил быстро расписалась за небольшую картонную коробку. Ее охватило возбуждение.

Она уже бросилась было за кухонным ножом, но вдруг перед ее мысленным взором возник образ матери — впервые за все время. Мать была невысокой и стройной, с волнистыми золотистыми волосами, похожа на Грейс Келли. У нее была мягкая и безмятежная улыбка.

Пришедшее словно ниоткуда воспоминание было одновременно чудесным и болезненным. Стараясь не спугнуть этот образ, Джил нашла нож, вернулась к коробке и вскрыла ее. Затем с увлажнившимися глазами начала перебирать вещи родителей.

Тетка сохранила в основном бумаги, которые Джил отложила напоследок. Среди вещей она увидела галстуки и запонки отца, несколько шарфиков матери — все ярких расцветок начала семидесятых годов, усыпанную стразами театральную сумочку и ожерелье из настоящего жемчуга. Маделайн сохранила учебники отца Джил по юриспруденции, кулинарные книги ее матери. Была здесь и книга по садоводству и почему-то журнал «ТВ-гайд» за первую неделю мая 1976 года.

Джил нахмурилась. Именно на той неделе произошла автокатастрофа.

Она отложила журнал в сторону. Маделайн сберегла и несколько платьев ее матери. Джил улыбнулась при виде платья-мини и шиньона из светлых волос. Зачем он был нужен матери с ее волосами до плеч?