– В смысле? – насторожилась я.

– Не обращай внимания. Просто болтаю сам с собой, иначе за сорок лет и свихнуться недолго. – Внезапно он улыбнулся. – Как тебе страж?

– По-моему, ответ очевиден, – фыркнула я, возвращая огниво на место.

– Как бы не так. Есть множество вариантов. – Бабай протер монокль. – Принц-консорт по праву считается самым привлекательным из рефаитов.

– Кому как, а вот меня от него воротит. – Я выпрямилась. – Так я могу взять вещи?

Бабай откинулся в кресле. Мой выбор пал на «Стерно», аспирин и фузидовую кислоту.

– С вами приятно иметь дело, мисс?..

– Махоуни. Пейдж Махоуни, если вам так больше по вкусу. – Я развернулась и вышла из лачуги, чувствуя, как взгляд ростовщика буравит мне спину.

Меня смутили его странные вопросы. Вроде ничего лишнего я не сболтнула, про стража сказала что думаю. С чего вдруг вообще такой интерес? Чудно…

На обратном пути я бросила полиглоту бутылочку с кислотой. Тот испуганно встрепенулся.

– Это тебе для глаза.

Паренек изумленно заморгал, но мне было не до объяснений.

Добравшись до нужного барака, я постучала в стену:

– Лисс?

Мне никто не ответил.

– Лисс, это Пейдж.

Штора отдернулась, и на пороге возникла Лисс с лампадой в руках.

– Оставь меня в покое, – устало попросила она. – С цветными туниками не общаюсь, уж извини. Поищи себе подругу по статусу.

– Я не убивала Себа! – выпалила я, протягивая девушке аспирин и жестянку. – Вот, выменяла у Бабая. Прошу, давай хотя бы поговорим.

Лисс покосилась на подношение и нахмурилась:

– Ладно, заходи.

Рассказывая про испытание, я не плакала. Не могла. Джекс ненавидел слезы. («Запомни, милая, ты безжалостная мерзавка. На носу заруби, куколка!») Даже здесь, вдали от шефа, он следит за каждым моим шагом.

Я дошла до места, когда Себу сломали шею, и меня вдруг затошнило. Никогда не забуду ужас в его глазах, отчаянный призыв о помощи. Наконец я замолчала и принялась растирать больную ногу.

Лисс протянула мне дымящийся стакан.

– На вот, выпей. Для борьбы с Наширой тебе понадобятся силы. Значит, она в курсе…

Я отхлебнула мятный на вкус напиток. В горле встал комок, на глаза навернулись слезы, но плакать нельзя. Стыдно перед Лисс, у которой лицо и шея покрыты свежими синяками и ссадинами и вывихнуто плечо, но при этом она ставит мое благополучие выше своего.

– Ты же член Семьи, – пояснила она, неуклюже обрабатывая мне шрам одной рукой.

Боль исчезла, но метка – нет. Для этого и ставили – мол, знай свое место.

Под линялой простыней дремал Джулиан. Его кураторша отправилась на семейное собрание клана Шератан. Перед тем как вырубиться, Джулиан принял аспирин. Отечность с носа заметно спала. Оказывается, не найдя меня на рассвете, Джулиан побрел в Трущобы и там столкнулся с Лисс. Вдвоем они попытались утеплить барак, но без особого успеха. Все же, когда юная гимнастка предложила заночевать, я без лишних колебаний согласилась. Лучше мерзнуть, чем лицезреть отвратную физиономию стража.

Старой открывалкой Лисс вскрыла консервную банку.

– Спасибо огромное. Давненько мне не выпадало такое счастье.

Она зажгла спичку, и топливо загорелось синим пламенем.

– Как это Бабай расщедрился?

– Нашла чем его заинтересовать.

– Да? И чем же?

– Отдала ему свою пилюлю.

Лисс удивленно подняла бровь:

– Пилюлю? Что в ней такого ценного?

– Без понятия. Знаю только, что другим ее не дают.

– Раз Бабай заинтересовался, значит таблетка и впрямь ценная. Он дорого берет, и поручения у него опасные. В основном спереть что-нибудь из резиденции. Чаще всего воров ловят. – Лисс дотронулась до больного плеча и поморщилась.

Я забрала у нее пылающую «Стерно» и поставила посередине.

– Тебя Гомейса отделал?

– Временами карты его дико раздражают, особенно если показывают не то, что надо. – Лисс вытянулась на жестком ложе, сунув под голову подушку. – Благо сталкиваемся мы нечасто. По-моему, в городе он почти не бывает.

– Ты у него единственная смертная?

– Ага. Отсюда и ненависть. Ситуация в точности как у тебя – Гомейса выбрал меня, хотя до этого сроду не связывался со смертными. Ему казалось, что у меня есть потенциал и все шансы стать одной из лучших собирательниц костей.

– Кем-кем?

– Собиратели костей – второе прозвище «алых туник». В общем, я не оправдала его надежд.

– Почему?

– Мне велели дать расклад на одного арлекина. Его подозревали в предательстве. Я знала, что так и есть. Расклад означал смертный приговор, поэтому я отказалась.

– Я тоже, – угрюмо вставила я, потирая висок. – А толку? Себ все равно погиб.

– Невидцы здесь мрут как мухи. Раньше ли, позже – итог всегда одинаковый. – Лисс потянулась и села. – Ладно, забыли. Давай поедим.

Из деревянного сундучка появились немыслимые деликатесы – пакетик растворимого кофе, банка фасоли и четыре яйца.

– Откуда такая роскошь? – поразилась я.

– Нашла.

– Где?

– Кто-то из невидцев спрятал неподалеку от резиденции. Объедки с барского стола. – Лисс налила в стальную кастрюльку воды. – Устроим настоящий пир. – Она поставила кастрюлю на горелку. – Джулиан, ты как?

Наша болтовня разбудила его. Отбросив простыню, Джулиан по-турецки уселся на ложе.

– Полегче. – Он осторожно пощупал нос. – Спасибо за таблетки, Пейдж.

– Не за что. Когда у тебя первое испытание?

– Без понятия. По идее, Алудра должна учить нас сублимировать, но вместо этого шпыняет почем зря.

– В смысле, сублимировать?

– Превращать обычные предметы в нумы, – пояснил Джулиан. – Те жезлы, к примеру, сублимированы. Ими может воспользоваться любой дурак, не только гадатели.

– В чем суть?

– Жезлы помогают контролировать ближайших духов, но в сам эфир не проводят.

– Выходит, это не настоящие нумы.

– Но опасность все равно есть, – возразила Лисс, – особенно если эти штуковины попадут в руки невидцев. Не хватает только обеспечить Сайен эфирным оружием!

Джулиан в ответ покачал головой:

– Ничего такого не произойдет. Сайен шугается от всего, что связано с ясновидением.

– Лучше бы шугались от рефаитов!

– У них нет выбора, – медленно проговорила я. – Рефаиты – те же ясновидцы, просто облеченные властью. В свете угрозы эмитов Сайен вынужден подчиняться.