Когда до этого мы пробирались наверх, мне было так плохо, что я не особенно обращал внимание на окружающее – просто переставлял ноги, опираясь на Долговязого. Но сейчас спуск в стальное нутро «Рапида» произвел на меня сильное впечатление, возможно подчеркнутое принятым препаратом. Я и раньше был склонен приписывать боевой технике звериные черты, но в этот раз эсминец действительно, без всяких прикрас воображения, показался мне напряженным живым существом, борющимся с чудовищным натиском океана. Стальные проклепанные ребра стонали от напряжения, а поручни, трапы тросы и лианы кабелей напоминали кости, мышцы и сухожилия зверя. И мы с Долговязым пробирались через его внутренности все глубже и глубже, Ощущение нереальности происходящего нахлынуло на меня с сокрушительной силой, на несколько мгновений всерьез напугав, но я списал это на действие таблетки и усилием воли взял себя в руки. Я никак не мог вспомнить, что напоминает мне этот спуск в стальное чрево быстроходного зверя, но, покопавшись в памяти, вытянул оттуда нужное сравнение. Мы опускались в трюм «Рапида» примерно так же, как Алиса падала в кроличью нору.

– Ты в порядке? – глянул на меня Долговязый.

– Вполне, – соврал я.

– Ну, на тогда, усилок потащи.

Он отдал мне увесистое устройство, и вскоре мы достигли десантного шлюза.

– Дельфины! – позвал я в микрофон гарнитуры, чувствуя себя некомфортно от невозможности назвать каждого зверя по имени.

– Я здесь, у шлюза! – ответил синтезатор голосом, который я назначил Лидочке.

– Открой створки, – повернулся я к Долговязому.

– Погоди, Копуха, – он почесал макушку. – Замучаемся мы каждый раз шлюз открывать-закрывать. Времени на это масса уйдет.

– А у тебя есть другие идеи?

– Да. Не мешай.

Он что-то прикинул в уме, осмотрелся, после чего вернулся к двери и накрепко задраил ее.

– Майк, ответь! – позвал он по-английски.

– Здесь Майк! – ответил офицер из рубки.

– Надо немного подкачать десантный отсек.

– Что значит «немного»?

– Вот я и пытаюсь подсчитать.

– Зачем тебе это нужно?

– Хочу открыть шлюз и держать его открытым на протяжении всей операции. Нужна крепкая воздушная пробка, которая не даст воде хлынуть внутрь.

– Понятно. Так бы и сказал. У меня в курсовом автомате есть возможность таких расчетов. Она штатная для «Рапида».

– Отлично! Валяй!

Через несколько секунд у меня заложило уши – давление в отсеке быстро нарастало. Пришлось несколько раз сглотнуть, но это не очень помогло. Я положил усилитель на палубу и ухватился за поручень, чтобы хоть немного отдохнуть от непрекращающейся качки.

– По таблице норма! – сообщил Майк. – Можно раскрывать обе створки. Если будет мало, подкачаю ещё.

Долговязый открыл пульт управления шлюзом в переборке, после чего нажал несколько клавиш. Под ногами мелко завибрировало, щель в створках раздвинулась, и через нее фонтаном ударила вода, обдав нас ледяными брызгами с головы до ног.

– Вот дерьмо, Майк! – крикнул Долговязый в микрофон. – Мало воздуха накачал!

– Извини. Я массу груза забыл включить в расчет.

Уши снова заложило, и вскоре фонтан утратил силу, поник, а затем вся вода ушла обратно в щель – ее выдавило сжатым воздухом, заполнившим герметичный отсек. Створки шлюза открылись полностью показав черную рябь океанской воды.

– Вот и готова наша кроличья нора! – рассмеялся Долговязый.

– Что? – я вздрогнул от неожиданности.

– Ты «Алису в Стране чудес» не читал?

– Читал.

– Ну так я и говорю, там через кроличью нору можно было попасть в другую реальность. И мы сейчас будем туда нырять.

– В другую реальность? – криво усмехнулся я.

– Что-то вроде того, Копуха, что-то вроде того. Но сначала дельфинов на разведку, а то время теряем!

Я вызвал Лидочку, и она вынырнула в получившемся колодце глубиной четыре километра. Однако, как и ожидалось, оценив размер усилителя, она не захотела его надевать.

– Слишком тяжелый! – сообщила она. – Может не хватить воздуха на всплытии.

– Там люди! – вклинился в разговор Долговязый, но Лидочка его попросту проигнорировала.

– Я не хочу умирать сегодня, – сообщила она мне, а потом нырнула и скрылась в черной обсидиановой бездне.

– Вот сучка! – Долговязый плюнул ей вслед. – Нет ведь ни малейшей опасности!

Он был прав. Не настолько усилитель тяжелый, чтобы хоть как-то повлиять на затраты воздуха при погружении. Дельфинам просто не хотелось утруждаться, вот и все. Отставник продолжал ругаться, но я не обращал на него внимания – думал, как найти выход из ситуации. К сожалению, мы с Леськой почти не общались на тему психологии китообразных, так что я понятия не имел, какой стимул может быть для дельфина важным, а какой не имеет значения. Но, вспомнив про Леську, я вдруг понял, чем можно попытаться зацепить Лидочку. Именно попытаться, поскольку в результате у меня не было ни малейшей уверенности.

– Там, на корабле, внизу, – сказал я в микрофон, – осталась та, которая все время работает с вами.

Коммуникатор не мог адекватно перевести Лесино имя так, чтобы дельфины его поняли без специального ключа, имевшегося в аппарате «Тапрабани». Поэтому пришлось пойти на словесные ухищрения.

– Та, с которой вы сношаетесь? – это вклинился Тошка, судя по изменившемуся тембру синтезатора.

– Да,. – ответил я, несмотря на ухмылку Долговязого.

– Тогда мы попробуем опустить аппарат вдвоем, – сообщил дельфин. – И установить его в нужном месте. А вы будете нырять?

– Будем, – ответил вместо меня Долговязый. – Но нам надо еще подготовиться. А связь нужна быстро. Мы должны знать, что происходит внизу.

– Всё понятно, – ответил Тошка и высунул морду из колодца.

Следом показалась и Лидочка. На усилителе были специальные крепления, позволяющие ныряльщику или дельфину закрепить его на спине. Однако она наотрез отказалась этим воспользоваться, заявив, что одна эту штуковину не потащит. В результате нам пришлось затянуть петли крепления таким образом, чтобы дельфины могли буксировать усилитель, просунув в крепления морды.

– У нас должна быть возможность бросить при опасности, – объяснил Тошка.

Долговязый скрипнул зубами, но промолчал. Мы столкнули усилок в воду, в надежде, что он все же ни рухнет на дно, а будет доставлен по назначению. Закончив с этим, отставник стянул с головы гарнитуру и произнес сквозь зубы:

– Мне больше нравятся собаки.

– Что? – не сразу сообразил я.

– Собак можно дрессировать, и они не корчат из себя сильно умных.