«Но Кевина здесь нет. Ты расскажешь ему об этом ужине?»

«Конечно, расскажу», — отвечала Габи, пытаясь заглушить голос совести. Иногда она его буквально ненавидела. Он звучал точь-в-точь как голос ее матери.

Решившись, она в последний раз взглянула на себя в зеркало и, довольная увиденным, выскользнула во двор.

Габи пробралась через живую изгородь и возникла на краю лужайки. Тревис краем глаза заметил ее появление и беззастенчиво уставился на гостью. Как только она ступила на веранду, в атмосфере будто что-то изменилось. Тревис был захвачен врасплох.

— Еще долго ждать ужина? — запросто поинтересовалась соседка.

— Пару минут, — ответил он. — Ты как раз вовремя.

Она взглянула на креветок, насаженных на вертел вместе с разноцветным перцем и луковицами. В животе немедленно заурчало.

— Ого, — восхитилась Габи. — Выглядит аппетитно.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — Тревис указал на противоположный конец веранды. — Кажется, осталось немного пива и содовой.

Пока Габи шла к холодильнику, Тревис пытался не обращать внимания на то, как грациозно покачиваются ее бедра. Он удивлялся, что это на него нашло. Тревис проследил, как девушка открыла холодильник, порылась в его содержимом и извлекла две бутылки пива. Когда она протянула ему пиво, их пальцы слегка соприкоснулись. Тревис открыл бутылку и сделал долгий глоток, глядя на Габи. Та молча смотрела на воду. Солнце, висевшее над верхушками деревьев, еще светило ярко, но жара спала, и через лужайку протянулись тени.

— Вот почему я купила здесь дом, — наконец сказала она. — Ради вот таких видов.

— Да, тут очень красиво. — Тревис поймал себя на том, что не может отвести от нее глаз, и попытался отогнать все подсознательное. Он кашлянул. — Как поживает Молли?

— Все в порядке. Когда я заходила, она спала. — Габи огляделась: — А где Моби?

— Наверное, рыщет по лужайке. Стряпня его не интересует, раз уж он понял, что я не намерен делиться с ним креветками.

— Он ест креветки?

— Он ест все.

— Да уж, тонкий вкус, — шутливо заметила Габи. — Я могу чем-нибудь помочь?

— В общем, нет. Разве что принести тарелки с кухни.

— Конечно. — Она кивнула. — Где они лежат?

— В шкафу, слева от раковины. И захвати ананас. Он на столе. И нож.

— Сейчас.

Когда Габи направилась к двери, Тревис снова пристально взглянул ей вслед. Что-то в ней явственно его привлекало. Не только то, что Габи была хорошенькая; симпатичных женщин хватает. Прямота и естественное чувство юмора намекали на врожденное чувство осознания добра и зла. Красота и здравый смысл — редкое сочетание, и Тревис сомневался, что Габи знает о своем даре.

Когда она вернулась, кебаб уже был готов. Тревис выложил на каждую тарелку по два шампура, добавил несколько ломтиков ананаса. Оба сели за стол. Река, словно зеркало, отражала небо; тишину лишь однажды нарушила стайка скворцов.

— Как вкусно, — с чувством сказала Габи.

— Спасибо.

Она отпила пива и указала в сторону катера:

— Завтра снова куда-нибудь на нем собираешься?

— Вряд ли. Наверное, вытащу мотоцикл.

— Мотоцикл?

— Когда учился в колледже, купил старенькую «хонду» 1983 года выпуска, которую нужно было чинить и чинить. Я намеревался починить ее и подзаработать. Времени ушло много… Сомневаюсь, что я вообще получил хотя бы цент. Но по крайней мере всю работу сделал сам.

— Во всяком случае, это было полезно.

— Скорее бессмысленно. И не очень практично — мотоцикл то и дело ломается, а запчасти почти невозможно найти. Такова цена обладания антиквариатом.

Габи отхлебнула еще пива.

— Наверное. Я даже не могу самостоятельно сменить масло.

— Ты когда-нибудь каталась на мотоцикле?

— Нет. Это слишком опасно.

— Опасность зависит скорее от водителя и от внешних условий, нежели от мотоцикла.

— Но твой то и дело ломается.

— Да. Мне нравится ходить по краю.

— Я уже заметила.

— По-твоему, это хорошо или плохо?

— Ни то ни другое. Во всяком случае, непредсказуемо. Особенно когда я вспоминаю о том, что ты ветеринар. В этой профессии есть нечто… постоянное. Когда я думаю о ветеринарах, то непременно представляю себе солидного мужчину, с женой в переднике и детьми, которых нужно водить к дантисту.

— Это скучно. Самым увлекательным занятием в жизни ветеринара, по-твоему, должен быть гольф?

Габи подумала о Кевине.

— Бывает кое-что и поскучнее…

— Между прочим, у меня есть родственники. — Тревис пожал плечами. — А что касается всего остального…

— Это своего рода предпосылка, тебе не кажется?

— Я думаю, что быть семьянином — это скорее иметь должный взгляд на мир, нежели жену и детей.

— Неплохо сказано. — Габи прищурилась и ощутила эффект от выпитого пива. — Я даже не в силах представить тебя женатым. Ты больше похож на тех, кто предпочитает ходить на свидания с десятками женщин. Вечный холостяк.

— Не ты первая мне это говоришь. Если бы я тебя не знал, то предположил бы, что сегодня ты слишком усердно прислушивалась к болтовне моих друзей.

— Они тебе льстили.

— Именно поэтому я и беру их с собой.

— А Стефани?

— Она загадка. И потом, Стефани — моя сестра. Выбора нет. Я очень привязан к своей родне.

— Почему мне кажется, что ты пытаешься произвести на меня впечатление?

— Возможно, так и есть. Расскажи о своем парне. Он тоже семьянин?

— Не твое дело.

— Ладно, не рассказывай. Как-нибудь в другой раз. Тогда поговорим о твоей жизни в Саванне.

— Я уже рассказала тебе о своей семье. Что еще ты хочешь услышать?

— Что угодно.

Габи помедлила.

— Летом там было жарко. Очень жарко. И влажно.

— Ты всегда такая скрытная?

— Небольшая таинственность придает интерес.

— Твой парень тоже так считает?

— Мой парень меня знает.

— Он высокий?

— Какая разница?

— Никакой. Я просто поддерживаю разговор.

— Тогда давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно. Ты когда-нибудь занималась серфингом?

— Нет.

— Подводным плаванием?

— Нет.

— Жаль.