— Почему? Потому что я не знаю, чего лишилась?

— Нет, — сказал Тревис. — Потому что теперь, когда мои друзья женаты и с детьми, мне нужен человек, которого можно было бы регулярно вытаскивать из дому.

— Иными словами, тебе нужен партнер для развлечений. Ты катаешься на доске или на роликах, стоит тебе вернуться с работы.

— Ну, в жизни есть не только это. Например, парасейлинг.

Габи засмеялась, Тревис тоже. Габи вдруг поняла, что ей нравится звук его смеха.

— У меня один вопрос насчет ветеринарного колледжа, — сказала она ни с того ни с сего, более не заботясь о том, какое направление примет разговор. Было так приятно просто расслабиться и наслаждаться обществом Тревиса. Габи чувствовала себя непринужденно.

— Понимаю, что это глупо, но меня всегда интересовало, какой объем анатомии вам приходится зубрить. Вы изучаете все виды домашних животных?

— Только основные, — ответил Тревис. — Корова, лошадь, свинья, собака, кошка и курица.

— И о каждом из них нужно знать все?

— По части анатомии — да.

Габи задумалась.

— Ничего себе. А я думала, это нам, врачам, тяжело.

— Да, но учти, большинство хозяев не подадут на меня в суд, если у них умрет курица. А на тебе лежит большая ответственность, ведь ты работаешь с детьми. — Тревис помолчал. — Готов поспорить, ты прекрасно с ними ладишь.

— Почему ты так считаешь?

— У тебя аура доброты и терпения.

— Ты не перегрелся на солнце?

— Возможно. — Тревис кивком указал в сторону пустой бутылки: — Хочешь еще пива?

Габи только теперь заметила, что допила свою порцию.

— Нет, пожалуй.

— Я никому не скажу.

— Дело не в этом. Не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление.

— Ну, вряд ли такое возможно.

— Сомневаюсь, что моему парню это понравится.

— В таком случае хорошо, что его здесь нет. И потом, мы ведь только начинаем знакомство. Что тут плохого?

— Ну ладно. — Габи вздохнула. — Еще одну бутылочку, и все.

Тревис принес пива. Габи отхлебнула, ощутив приятное тепло в желудке, и немедленно услышала внутренний голос: «Тебе не надо было этого делать».

— Кевин тебе понравится, — сказала она, пытаясь восстановить дистанцию. — Он классный парень.

— Не сомневаюсь.

— И да, он высокий.

— А я думал, ты не хочешь его обсуждать.

— Не хочу. Просто даю понять, что люблю его.

— Любовь — это прекрасно. Ради нее стоит жить. Обожаю быть влюбленным.

— Слова многоопытного мужчины. Учти, настоящая любовь длится вечно.

— А поэты утверждают, что настоящая любовь всегда заканчивается трагедией.

— Ты поэт?

— Нет. Просто пересказываю тебе их слова. Это не значит, что я с ними согласен. Я, как и ты, предпочитаю романы с благополучным концом. Мои родители много лет живут в браке, и я надеюсь однажды повторить их судьбу.

Габи подумала, как приятно болтать с Тревисом о пустяках — и тут же напомнила себе, что у этого красавца, разумеется, большой опыт по части ухаживаний. И все же она была вынуждена признать, что его внимание ей льстит. Кевин, разумеется, этого не одобрит.

— А ты знаешь, что я чуть не купил твой дом? — поинтересовался Тревис.

Габи удивленно покачала головой.

— Его выставили на продажу одновременно с моим. Мне понравилась планировка, зато тут есть веранда, лодочный сарай и подъемник. Нелегкий выбор, надо сказать.

— А теперь у тебя даже есть джакузи.

— Нравится? — Тревис изогнул бровь. — Можем в нее забраться, когда сядет солнце.

Габи выразительно округлила глаза, стараясь не обращать внимания на пробежавшую по телу дрожь.

— Вряд ли.

Тревис потянулся, весьма довольный собой.

— Может быть, помочим хотя бы ноги?

— Против этого я, пожалуй, не стану возражать.

— Это всего лишь начало.

— И конец.

— Разумеется.

Заходящее солнце окрасило небо в золотистые цвета до самого горизонта. Тревис подтянул к себе еще один стул и положил на него ноги. Габи смотрела на воду, ощущая полузабытое чувство удовлетворения.

— Расскажи про Африку, — потребовала она. — Она действительно настолько прекрасна, как говорят?

— Для меня — да, — мечтательно сказал Тревис. — Мне все время хочется туда вернуться. Там почти ничего не напоминает о нашем мире…

— Ты видел львов и слонов?

— Сколько угодно.

— Они красивые?

— Настолько, что невозможно забыть.

Габи помолчала.

— Я тебе завидую.

— Ну так поезжай в Африку. Если соберешься, непременно побывай на водопаде Виктория. Это самое прекрасное место на свете. Радуга, туман, оглушительный рев — как будто стоишь на краю земли.

Она мечтательно улыбнулась.

— И долго ты там был?

— Когда именно?

— Сколько раз ты ездил в Африку?

— Трижды.

Габи безуспешно пыталась представить себе столь свободную жизнь.

— Расскажи мне все, — попросила она.

Они долго беседовали вполголоса. Сумерки сменились темнотой. Тревис описывал людей и места так живо и ярко, что Габи как будто видела их. Она то и дело ловила себя на мысли, что пытается понять, сколько раз он делился этими историями с другими женщинами… В середине рассказа Тревис встал из-за стола и принес две бутылки воды, поскольку Габи отказалась от пива; она оценила его поступок, и чувство приязни стало еще сильнее. Габи понимала, что это неправильно, но была не в силах остановиться.

Когда они поднялись, чтобы отнести посуду в дом, на небе уже сияли звезды. Пока Тревис мыл тарелки, Габи прошлась по гостиной и решила, что это место куда меньше похоже на приют холостяка, нежели она воображала. Мебель была удобная и стильная, в комнате порядок, пусть и не идеальный. Журналы лежали стопкой на телевизоре, на магнитофоне виднелся тонкий слой пыли — отчего-то казалось, что так и должно быть. Вместо картин и фотографий на стенах висели киноафиши, вполне отражавшие эклектичный вкус хозяина, — «Касабланка», а рядом «Крепкий орешек» и «Один дома». Габи услышала, как на кухне выключили воду; несколько секунд спустя Тревис вошел в гостиную.

Она улыбнулась.

— Готова помочить ножки?

— Только при условии, что ты не станешь раздеваться.