И в какой-то момент не нашлось никого, кто мог бы понянчиться, а Хелене – что я хорошо понимаю – не хотела на новом месте в первый же месяц отпрашиваться. И я недолго думая взял Йонаса с собой на работу.

Петерман был явно не в восторге, но раз уж он взялся изображать страшно современного деятеля и «мы тут все одна семья», не нашёл чего возразить. Кроме: «Ну, если он нам не остановит всю работу».

Йонас не остановил работу. Напротив, он вёл себя как ангел. Ни разу не вякнул. Ни разу – против обыкновения – даже не дал знать, что памперс у него полный. В какой-то момент только запах послужил сигналом. Федерико непременно хотел взять процедуру на себя. Со своим итальянским чувством семьи он был готов сразу усыновить Йонаса. Может, взять его в крёстные отцы (не в мафиозном смысле, хахаха), хотя мы не собирались крестить Йонаса.

Контора наша – не самое тихое место на свете. Без конца звонит телефон, разговоры тоже ведутся отнюдь не шёпотом. Но это, казалось, ничуть не мешало Йонасу. Верх детской коляски я установил на столик-каталку, там он и лежал всё время и таращился на те два монитора, которые были в его поле зрения. Видимо, его завораживало, что там всё время что-то менялось и двигалось; это было ему вместо подвижной игрушки. Но я, конечно, утверждал, что его заинтересовали наши программы. А Петерману я сказал: «Вот это и называется поддержкой подрастающей смены». Он даже не улыбнулся. Совершенно лишён чувства юмора.

91

Макс невозможна. Хелене хоть и посмеивается над тем, что произошло, но я полагаю, что есть вещи, которые делать нельзя.

С мещанством, в котором они обе меня упрекают, это вообще никак не связано. Только с самым обыкновенным понятием о приличиях.

(Если из-за этой истории Тебе в восемнадцать лет придётся лечь на кушетку у психоаналитика, счёт пошли Максу).

Дело было так: Поскольку неисправность с водоснабжением в яслях всё ещё не устранили, а мама по-прежнему была не в строю, Йонаса на полдня взяла на себя Макс. Вообще-то она должна была с ним гулять, так мы договорились, но она пристроилась посидеть в уличном кафе. Против этого я ничего не имею, Йонас любит бывать в гуще народа. Он коммуникабельный.

И вот, пьёт она свой кофе или, скорее всего, насколько я её знаю, свой просекко, как вдруг туда является её старый знакомый и подсаживается к ней. Когда я пишу «старый», в случае Макс это означает, естественно, «молодой», а «знакомый» в её случае почти всегда означает «любовник». Она способна влюбиться за пять секунд – чтобы через пару дней жаловаться, обливаясь слезами, что он оказался не тем, кого она сочла бы мужчиной своей жизни. Она чемпионка мира по One-Night-Stands.

(Почему это, собственно, называется One-Night-Stand? Ведь при этом не стоят).

Итак, они поболтали, нашли друг друга всё ещё симпатичными и пришли к решению, что будет ошибкой после первого раза не попытать счастья друг с другом второй раз. После чего решили тут же догнаться. Прямо среди бела дня, бебиситтер, не бебиситтер.

Я знаю, какая у Макс квартира. Она однажды забыла у нас свой рюкзак с ключом от квартиры, и Хелене отправила меня отвезти ей вещи. Это студенческая комнатушка с крохотной кухонной нишей. Единственным местом, куда они могли поставить верх коляски с Йонасом, был маленький уголок для отдыха совсем рядом со спальной софой. То есть ему пришлось слышать и видеть, как Макс с её типом праздновали примирение.

Макс сама рассказала нам эту историю, ещё и гордясь своим приключением. Да и Хелене в этой истории ничего не казалось вопиющим, вот что меня больше всего удивило. Вообще-то, из нас двоих она более правильная, но на сей раз была целиком на стороне подруги. Обе женщины сочли моё возмущение ужасно старомодным. Дескать, такой маленький ребёнок ещё ничего не заметит и не запомнит из того, что происходит рядом с ним в кровати. Может, так оно и есть, но я всё равно считаю, что такие вещи недопустимы. И если они находят моё мнение обывательским, что ж, значит, я обыватель.

Единственное моё утешение: через несколько дней Макс столкнулась с тем фактом, что новейший мужчина всей её жизни опять пересталу неё объявляться. Что ж, счастливого разочарования!

92

К четвёртому дню рождения (мы всё ещё празднуем каждый месяц) мама принесла для Йонаса подарок, CD со старыми детскими песенками. «Все мои уточки», «Лис, ты гуся украл» и всё такое. Чем совсем ему не угодила. Что, пожалуй, не связано с тем, что запись ужасно китчевая, с елейным синтезатором и «драм машиной» из времён паровых двигателей. Не знаю, то ли фирма пластинок действительно считает это подходящим для детей, то ли хотела обойтись чем подешевле. Ну, неважно.

Йонас один раз вытерпел эту музыку, но когда мама хотела повторить, он обеспечил себе покой рёвом номер три. Дальнейших попыток мы не делали. Если его величество чего-то не хочет, то он не хочет.

Возможно, мама имела бы у Йонаса больший успех со сказками на CD. Не то чтобы он при этом что-то понимал, но всё, что вокруг него говорится, оказывает на него успокоительное действие. Это обнаружили и обе воспитательницы из яслей.

(Одну из них зовут Лукреция Хэфеле. Так что для Йонаса мы выбрали ещё достаточно разумное имя).

После неприятностей с водоснабжением они там в яслях сделали перестановку. Для совсем маленьких, которые ещё не ползают, есть отдельное помещение, где старшие им не мешают.

Хелене и мне перестановка понравилась, вот только Йонас разошёлся во мнении со своими родителями. Не знаю, в чём причина, но новая обстановка ему не подошла. Как только его туда приносят, он устраивает большой террор, пока его кроватку не переставят в другое место. Кажется, он терпеть не может своих ровесников. По крайней мере, долго ноет. При его-то спокойном нраве.

Воспитательницы в конце концов методом проб и ошибок нашли, что лучше всего он чувствует себя, когда его кроватка стоит в их бытовке. Правда, лишь в том случае, когда там включено радио.

(Наверное, мне со временем придётся объяснять Тебе, что такое вообще радио. Через восемнадцать лет информацию будут получать, пожалуй, из совсем других источников. А музыку и подавно).

Заслышав голоса из репродуктора, Йонас быстро успокаивается. Классическую музыку он тоже воспринимает одобрительно. Они для него просто ставят Радио Германии – и он тогда лежит себе часами и слушает.

Это принесло ему первое прозвище в его жизни. Они называют его «Новостной наркоман».

93

Семимудрые снова почтили нас своим посещением. Просто у учителей слишком много отпусков и каникул. Они были у нас проездом в Гамбург, на выставку, «которую нельзя не посмотреть». В переводе на понятный язык: только такой бескультурный невежа, как их будущий зять, может пропустить такое. Чудо, что они не захватили с собой на выставку своего пса. Он бы мог носить за ними каталог. А теперь он наверняка сидит печальный в приюте для животных и объясняет другим собакам разницу между барокко и рококо.

Мать Хелене обладает особым талантом в кратчайшее время разгонять меня до ста восьмидесяти. На своём домашнем компьютере она только что обнаружила Гугл и хотела мне объяснить, как функционирует поисковик. Моё замечание, что я по восемь часов в день занимаюсь именно этим, она тактично пропустила мимо ушей.