За столом для пула, обращенным к нему узкой стороной и стоящим на несколько футов левее, в дальнюю лузу справа упал последний шар. Державший кий парень с зализанными волосами со смехом выпрямился и повернулся.

— Закончили? — осведомился Патрик Батлер.

— Стол ваш, приятель, — дружелюбно отозвался парень. Его щегольский костюм горчичного цвета словно кричал: «Тридцать гиней! Нравится?»

Он передал кий Батлеру.

— Кто-нибудь спрашивал меня сегодня вечером?

Парень прищурился.

— Я где-то вас видел, — сказал он.

— Меня зовут Реншо, Боб Реншо.

Парень с зализанными волосами, почуяв родственную душу, готовую держать пари, возвысил голос над бормотанием и табачным дымом.

— Кто-нибудь ищет Боба Реншо? — крикнул он.

Молчание было настолько кратким, что могло бы остаться незамеченным. Его нарушали только ставшие более громкими щелчки шаров на зеленом сукне. Вскоре их заглушил гул голосов, сквозь который донеслась пара рассеянных отрицаний. Если Патрик Батлер почувствовал нахлынувшую волну опасности, то не подал виду.

— Не повезло, — посочувствовал парень с зализанными волосами. — Вы один?

— Да.

— Все равно сыграйте, — предложил парень, ткнув пальцем в сторону стола для пула. — После снукера это раз плюнуть.

— Спасибо, пожалуй, попробую.

Шары для пула, ярко раскрашенные и снабженные цифрами, застучали по столу, когда Батлер вывернул лузы. Обойдя стол, он собрал шары и разместил их в деревянном треугольнике, потом передвинул треугольник острием к своей первоначальной позиции возле незапертой двери, решив остаться с этой стороны стола.

Всего через девять минут он должен встретиться с Люсией!

Ожидая ответа на «Боба Реншо», Батлер обдумывал новую идею защиты Люсии Реншо…

Наклонившись, он с такой силой ударил кием по белому шару, что остальные шары разлетелись в разные стороны.

«Идея не так хороша, как мне казалось, — говорил себе Батлер, несколько остудив первоначальный энтузиазм. — Она не поможет Люсии в том, что касается смерти Дика Реншо. Но это доказывает, что Люсия не могла убить миссис Тейлор. Бэлем, где жила миссис Тейлор, находится в Южном Лондоне, а Люсия живет в Северном. Не знаю, сколько миль разделяет их дома, но расстояние огромное. Как могла Люсия ночью добраться туда и обратно?»

Батлер, не двигаясь и не поднимая голову, видел перед собой стол, похожий на огромное зеленое пятно.

«У супругов Реншо не было автомобиля. Старая миссис Тейлор умерла между десятью часами и полуночью — вероятно, ближе к полуночи. Ни один таксист не повез бы Люсию так далеко. Если Люсия ездила туда, ей пришлось бы взять напрокат машину с шофером — в таком случае должна была сохраниться запись заказа. Но записи быть не может, так как она никуда не ездила. Если бы я смог объяснить, как отравили воду в графине Реншо, дело было бы решено. Задача настолько проста, что и объяснение должно быть простым. Только три человека — Люсия, Китти и мисс Кэннон — побывали в спальне. Практически мы можем исключить мисс…»

Поток мыслей Батлера внезапно прервался.

В бильярдной что-то было не так.

Батлер не пытался играть — он всего лишь целился в то, что находилось в поле зрения. Зеленый шар отскочил от дальнего борта со звуком, который Батлер четко расслышал, и покатился в напряженной тишине назад.

Не было слышно ни щелканья шаров, ни ударов кием, ни голосов, ни шарканья ног, даже дыхания или движения. Батлер ощущал только злобу, сфокусированную на нем, как обжигающий луч увеличительного стекла.

Патрику Батлеру показалось, будто в бильярдной, кроме него, никого не осталось. Он быстро поднял взгляд.

В каком-то смысле он действительно был один. Из других людей, присутствовавших в комнате, осталось только двое.

Переднее окно и стеклянную панель входной двери теперь закрывали грязные шторы. Три желтые лампы на потолке освещали только остывающий табачный дым и два опустевших стола.

На скамье под передним окном сидел, закинув ногу на ногу, худощавый мужчина в коричневом козырьке — очевидно, атрибуте владельца бильярдной. В противоположной от Батлера стороне комнаты стоял второй мужчина, небрежно прислонившись спиной к подставке для киев и держа руки в карманах.

На нем была черная шерстяная фуфайка, штопанная в нескольких местах, какими пользуются в тренировочных лагерях боксеров. Он был выше и гораздо шире Патрика Батлера, с настолько развитой мускулатурой, что его живот почти не выпирал. У него был приплюснутый нос, а волосы нуждались в стрижке.

Молчание затягивалось. Ни один из двух мужчин не смотрел на Батлера.

— Он не слишком здорово играет, а? — осведомился человек в козырьке, как будто говоря о находящемся на другой планете.

— Верно, — согласился второй мужчина густым басом.

— Даже совсем скверно.

— Пожалуй.

В груди Батлера вспыхнул уголек гнева. Он часто слышал такие слова. Казалось, их произносили десятилетние мальчишки, засунутые в тела взрослых мужчин. Но он пришел сюда с мирной миссией.

— Думаю, — четко сказал Батлер, положив кий на стол, — именно вас двоих я хотел повидать.

Снова наступило молчание. Потом человек в козырьке внезапно откинулся назад и начал хохотать, поблескивая двумя золотыми зубами. Так же неожиданно он перестал смеяться.

— Он хочет повидать нас, Эм, — печально произнес Золотозубый.

— Ага.

— Интересно, почему?

Мужчина по имени Эм выпрямился во весь рост. Вытащив руки из карманов, он медленно надел на правую руку кастет, а поверх натянул тонкую черную перчатку, бросив при этом взгляд на Батлера. Потом Эм с удовлетворением обследовал свою работу. Перчатка должна была удерживать руку и запястье, когда кулак начнет наносить удары.

— Что он сделает, — с любопытством осведомился Золотозубый, — если ты приласкаешь его этим?

— Думаю, ему это не понравится.

— Еще бы! Но что он сделает?

— По-моему, он не сможет сделать ничего.

— Верно.

Патрик Батлер стоял у стола в непринужденной позе. И хотя в груди его клокотала ярость, на лице цвела дружелюбная улыбка.

Страх подкрадывался от живота к горлу, но его пересиливала уверенность, что такие люди не заслуживают даже презрения. Если их невозможно игнорировать, то нужно попросту уничтожать.

Батлер бросил взгляд на шары для пула. Они были подходящего размера и веса. Запустив такой шар с расстояния в двадцать пять футов, можно раскроить череп. Поэтому он продолжал улыбаться, успев спрятать один шар в правой руке.