— Я же сказал — триста.

Боулз обвел разбойников пристальным взглядом и, сплюнув себе под ноги, спросил:

— Джентльмены, кто из вас согласен поучаствовать в торгах и дать за девчонку больше?

— Ищи дураков! — захохотал Ян Кун. — Кто захочет отдать за какую-то тощую бабенку несколько сот монет? На Ямайке за сто монет можно купить себе дюжину таких же.

— Это твое дело, — сказал Боулз, вытряхивая пепел из трубки. — Повторяю свой вопрос, джентльмены. Кто из вас желает потягаться с Пузатым Якобом и, добавив к тремстам еще одну сотню песо, купить сеньориту?

Вопрос квартирмейстера остался без ответа.

— Ну что ж…

И вдруг случилось то, во что взрослым мужчинам трудно было поверить. Юнга Робин несмело поднял руку и срывающимся голосом воскликнул:

— Я! Я дам за сеньориту четыреста монет.

Все взоры обратились в сторону четырнадцатилетнего флибустьера. Послышался чей-то грубый смех.

— Кто бы мог подумать, что наш метис окажется таким бабником, — игриво промолвил лекарь Питер Грааф. — Браво!

Черты лица Робина исказились, а уши и щеки сделались пунцовыми.

— Я сказал: даю за пленницу четыреста песо! — Голос его дрожал от ярости. — Кто даст больше?

— А что ты с ней будешь делать? — полюбопытствовал Бэзил Блейк.

— Заставит ее стирать свои дырявые штаны, — прыснул со смеху Длинный Пьер.

Робин проворно выхватил из-за пояса пистолет и навел его на нормандца.

— Сначала я заставлю тебя извиниться! — заорал он, брызжа слюной. — Или, даю слово, продырявлю твою шкуру.

Длинный Пьер не ожидал от мальчишки подобной прыти и замер с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.

— Ну! — нетерпеливо топнул ногой Робин. — Попробуй вытащить свою пушку и доказать всем, что ты крутой. Попробуй, если успеешь!

Нормандец побледнел и стоял, не зная как поступить. С одной стороны, ему не хотелось унижаться и просить у юнги прощения; с другой стороны, он понимал, что стоит ему сделать неосторожное движение, и юнга не замедлит всадить в него пулю. Попасть с десяти шагов в такого здоровенного увальня, каким был Пьер, способен был даже косоглазый.

— Ладно, приятель, — нормандец попробовал улыбнуться, — я пошутил. Приношу свои извинения.

— Принимается, — ответил Робин.

В ту же секунду в руке Длинного Пьера появился нож. Пригнувшись, он метнул его в юнгу.

Робин, не успевший еще опустить пистолет, ахнул и непроизвольно нажал на спусковой крючок. Эхо выстрела глухо отозвалось в соседнем лесу.

Пуля пробила нормандцу грудь. Пошатнувшись, он выпучил глаза, сделал два нетвердых шага в сторону стрелявшего и, словно подкошенный, рухнул на землю.

— Я не хотел его убивать, — прошептал Робин, испуганно озираясь по сторонам. — Он вынудил меня…

— Не оправдывайся, — оборвал юнгу Рок. — Ты отправил его к праотцам честно… Эй, Обри! Убитый был твоим компаньоном, не так ли?

— Да.

— Так оттащи его труп подальше отсюда и закопай.

Оливье Обри хмуро кивнул.

Весельчак Томми ленивой походкой подошел к квартирмейстеру и, покусывая ноготь на мизинце, процедил:

— Джон, отдай девчонку метису. Больше, чем он, за нее все равно никто не даст.

— На Ямайке или Тортуге за нее можно получить пятьсот, а может, и больше, — возразил Боулз.

— Робин готов уплатить за нее наличными сейчас, — напомнил Флетчер.

Железнобокий поднялся с сундучка, расправил могучие плечи и задумчиво произнес:

— У меня в Порт-Ройяле есть тетка. Она уже стара и нуждается в служанке, которая могла бы присматривать за ней. Пожалуй, я куплю эту девчонку для нее.

— За сколько? — сощурился Рок, обмахиваясь шляпой.

— За пятьсот.

Кто-то из пиратов удивленно присвистнул.

— Отдаю за нее всю свою долю, — не пожелал сдаваться Робин. — Кладу на бочку шестьсот!

Разбойники, столпившиеся полукругом возле участников аукциона, отказывались верить своим ушам. Поведение юнги сначала казалось им игрой, детской забавой, но теперь у многих возникли сомнения по поводу того, все ли в порядке у него с головой.

— Малыш, ты, случайно, не перегрелся на солнце? — спросил у Робина капитан. — Или, может, поединок с Длинным Пьером настолько потрясла тебя, что ты утратил способность трезво смотреть на вещи?

— Я вправе распорядиться своей долей так, как сам того желаю, — упрямо стоял на своем Робин.

— Конечно, — кивнул Бразилец. — Но позволь тебе заметить, что за такие деньги ты мог бы купить себе на Ямайке целый гарем.

— Капитан, мне не нужен гарем. Я хочу купить пленную сеньориту.

— Поступай, как знаешь.

— Постой, Робин, — мягко сказал квартирмейстер. — Не спеши. Ты, кажется, забыл, что моя доля добычи несколько больше твоей.

— Неужели вы…

— Да, сынок, я дам за Глорию Бенавидес семьсот песо — и закончим на этом! — Железнобокий обвел пиратов взглядом, в котором читался вызов. — Вы слышали, джентльмены? Я сказал, что покупаю испанскую пленницу за семьсот монет. Кто может дать за нее больше? Никто? Тогда прекратим торги.

Через четверть часа Боулз зашел в букан, в котором держали в заточении Глорию, и объявил, что отныне она находится в его власти и под его защитой.

— Если кто-либо обидит тебя словом или попытается совершить над тобой насилие, — сказал он напоследок, — дай знать об этом мне и, клянусь, обидчик пожалеет о том, что родился на свет.

Глория никак не отреагировала на это заявление флибустьера. Она сидела в темном углу на тростниковой циновке — после всего пережитого ноги не держали ее, — и в ее потухших, красных от слез глазах застыла смертельная тоска.

На Москитовом острове пираты провели всего два дня, после чего вывели «Плутовку» в открытое море. Сильное течение, шедшее в направлении норд-вест, ударяло судно в наветренную часть носа и сбивало его под ветер, поэтому Флетчер предложил Бразильцу идти на зюйд-зюйд-ост — это был один из способов держать полнее. Ночью заштилело, и баркалона вынуждена была лежать в дрейфе до семи утра, когда снова засвежело — на сей раз от норд-норд-веста — и пираты, поставив все паруса, смогли двинуться кратчайшим путем в сторону Ямайки.

На подходе к Порт-Ройялу разбойники встретили небольшую рыбацкую барку, владелец которой охотно поделился с ними свежиминовостями. Оказалось, что за время их отсутствия на острове успел обосноваться новый губернатор.

— Кто же он? — спросил Рок.

— Полковник Модифорд.

Будучи двоюродным братом прославленного генерала Джорджа Монка, получившего от короля Чарлза II титул герцога Альбемарля и пост заместителя верховного лорда-адмирала Англии, сэр Томас Модифорд был назначен его величеством не только губернатором Ямайки, но и «адмиралом на всех морях и берегах вокруг названного острова с полномочиями учредить один или несколько адмиралтейских судов для слушания и решения всех флотских дел и вопросов, со всеми иными полномочиями, соответствующими посту и службе вице-адмирала, выполняя в силу данного поручения указания и инструкции нашего возлюбленнейшего брата герцога Йоркского, великого адмирала Англии». В инструкциях, датированных 18 февраля 1664 года, Модифорду предписывалось «запретить выдачу каперских свидетельств, поощрять торговлю и особенно сохранять добрые отношения с испанскими владениями», а также «подвергнуть заслуженному наказанию нарушителей, полностью возместить ущерб и удовлетворить пострадавших».