– Прости еще раз. Я должен был позвонить.

– Нет-нет… я так. Для красного словца. Ты не мог…

– Мог, наверное… позвонить мог, а заставить себя позвонить – нет. Не мог. Как паралич – человек все понимает, но не может пальцем пошевелить. По-другому не объяснишь. После смерти Риты… – Он замолк, ища слова. – После смерти Риты я как бы выпал из окружающего мира. Как щенок из корзинки, а хозяин даже не заметил. Всю зиму так. Даже на работе – чисто автоматически нес что-то с кафедры. Мне кажется, студенты переглядывались. А может, и нет, мне было все равно.

– А теперь?

– Теперь?

– Ты приехал на Каварё. Что изменилось?

– Будущее… – неопределенно ответил Ландон. Ему не хотелось рассказывать про Нью-Йорк. Только не сейчас.

Хелена повернулась и уставилась на него – пристально и вопрошающе.

– Выборы, к примеру. Всегда есть надежда.

Она, не сводя с него взгляда, постучала по деревянному подлокотнику садового кресла:

– Тук-тук.

Он принужденно улыбнулся:

– Против таких, как Сверд, заговоры не действуют.

– Еще четыре года с этим фашистом? Я этого не выдержу. – Хелена медленно покачала опущенной головой. – Не вы-дер-жу.

– Да, конечно… – Или сказать прямо сейчас? “Да, кстати… я уезжаю из страны”. Нет. Невозможно, решил Ландон, а вслух произнес вот что: – Мало кто выдержит.

Из ниоткуда возникла Молли с садовым шлангом в руке.

– Можно я включу брызгалку?

– Сейчас? Не знаю, старушка. Купаться еще рано.

– Как это рано, как это рано? Такая жара, просто супер!

– По совести, я даже не знаю, где у нас купальники.

– Могу надеть дождевик.

Ландон постарался скрыть улыбку.

– А тебе не кажется, что средства расходятся с целью?

– Как это?

– Ты хочешь искупаться – это цель. А дождевик такой цели не способствует.

Молли на секунду озадачилась. Но тут же заверещала:

– Ну пожалуйста, пожалуйста! Я очень быстро, две секунды, и все.

– Окей, – уступила Хелена. – Но купальник искать придется самой. Мне надо поговорить с Ландоном.

– Искать! Тоже мне! Я и так знаю, где он!

Хелена пожала плечами:

– А ведь она права. Настало лето. Вышло солнце из-за туч – и пожалуйста, Молли ищет купальник. Большинство событий в природе подчиняется законам, о которых мы понятия не имеем. А ведь будущее… будущее ведь тоже в какой-то степени явление природы, да?

– Будущее работает на нас, – улыбнулся он. – Любая неожиданность работает на нас.

Через несколько минут из дома вприпрыжку вылетела Молли в купальных трусиках.

– И все-то ты находишь, когда надо тебе, а не кому-то, – проворчала Хелена, встала и пошла ей помочь. Не успела приблизиться, как коварная Молли открыла кран. – Молли!!! – Хелена отбросила шланг. Тот запрыгал по воде в туче брызг.

Хелена поймала хохочущую Молли и подкинула в воздух. Поймала и подкинула еще раз.

Мокрая до нитки, вернулась к Ландону. Он отвел глаза и покраснел. Блузка стала совершенно прозрачной, сквозь нее явственно просвечивала большая грудь с набухшими темными сосками.

– Завидно? – спросила она. – Тоже хочешь искупаться?

– Боюсь, я уже староват для такого душа.

– Большое дело! Я могу, а это значит, что и ты можешь.

Хелена отжала волосы и села рядом с гамаком.

– Хорошо, что приехал. Даже если надумаешь исчезнуть с наступлением темноты.

– Неужели тут так тоскливо, что даже…

– Расслабься, не делай стойку. Если обронишь хрустальный башмачок, не помчусь искать тебя по всему свету.

– Отомстила…

– Я поняла главное – ты уехал не из-за меня. Не для того, чтобы избавиться от моего общества. Хотя, признаюсь, поняла не сразу.

– Да, не из-за тебя. Но вернулся-то я точно из-за тебя.

Хелена грустно улыбнулась, и ему стало стыдно. Не надо было этого говорить. Не надо было приходить сюда. Он не сказал самого главного.

– Ну… – он лихорадочно искал нейтральную тему, – как прошло Рождество?

– Рождество? – Она посмотрела с такой иронией, что он смутился.

– Я так… поддерживаю беседу, – сказал Ландон, пытаясь нащупать шутливый тон.

– А ты?

– Что – я?

– Как ты провел Рождество?

– Хуже не бывает.

Она весело расхохоталась. От недавней грусти не осталось и следа.

У него внезапно стало очень легко на душе. Эту естественную и ненатужную близость Ландон ощущал с первой встречи. Почему он так боялся? Они же знают друг друга.

Неожиданно Хелена резко нагнулась, схватила его руку и подняла к лицу. Ландон вздрогнул.

– Кокцинелла, – прошептала Хелена и тронула его запястье. Потом резко отпустила руку и подняла палец вверх. – Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба, – тихо пропела она. С пальца сорвался крошечный красный жучок и исчез в ореоле трепещущих крылышек.

Всего-то. Божья коровка… Вспомнил урок биологии в школе: coccinella septempunctata.

– Ничего смешного. Может, и глупо, но это обязательно. Во-первых, божьих коровок надо отпускать, а во-вторых – отпускать с песенкой. Забыл – жди несчастья.

– Я многое пропустил в энтомологии. Прогулял, должно быть.

– Бабушка называла их “золотушка Фригга”[27]. Говорила, что Фригга, богиня любви, очень любит этих жучков.

– А я слышал, божьи коровки приносят хорошую погоду. Думаю, моя теория вернее. – Он, не поворачиваясь, мотнул головой в сторону по-летнему горячего солнца.

– Хлеб, солнце… это все метафоры. Божьи коровки приносят любовь, а любовь заменяет и хлеб, и солнце, и голубое небо. – Хелена отвела взгляд и посмотрела на Молли. Та по-прежнему скакала в радужном посверкивании брызг. – Думаю, самое время спасать детей от первого летнего насморка.

Через полчаса перешли в дом. Прибежала Молли, вручила Ландону толстую пачку почты и исчезла. Просмотрел несколько официальных писем и все выкинул, сохранил только открытку от какой-то Барбру. Надо передать отчиму, наверняка обрадуется. Тайная жизнь Беппе. Беппе… так называли Бертиля только самые близкие.

– Девяносто девять процентов всей почты за последние годы так и выглядит, – сказал он мрачно, хотя никакого разочарования не испытал. А что еще ожидать, кроме привычного тоскливого недоумения. – Если не реклама “самых надежных методов похудения”, то настойчивые призывы правительства немедленно сбросить вес.