– Я знаю, почему его убили и что искали в офисе. Я все расскажу! – разгоряченно проговорила Дайнека.

Мужчина взглянул на нее и понял, что она заслуживает того, чтобы ее выслушать. Он протянул руку и представился:

– Команданте Армандо Монтанья.

– Людмила Дайнека.

Они начали разговор в кабинете братьев Делле Пецце. Команданте тяжело опустился в кресло за столом Алберто и, подняв на Дайнеку глаза, пригласил ее сесть.

Дайнека села и торопливо заговорила:

– Это те люди, которые…

Армандо Монтанья накрыл ее руку, лежащую на столе, своей и по-отечески тихо сказал:

– Успокойся, девочка… Давай все по порядку.

Почувствовав тепло его тяжелой доброй руки, Дайнека мгновенно успокоилась и подробно рассказала команданте все, что произошло с ней за последние дни, начиная со смерти бабушки.

Услышав, что случилось с Костиком, команданте спросил:

– Вы не пытались его найти? – И, узнав про неудавшиеся поиски, сказал: – Мои люди займутся этим.

– Вы не сделаете ему ничего плохого?

– Ничего, кроме помощи, если синьорита уверена, что он не виновен. Послушайте, с вами происходили еще какие-нибудь неприятности, совпадения… Припомните, прошу вас. Это очень важно. Не было чего-то, что удивило вас или, наоборот, напугало?

– Не-е-ет, – покачала головой Дайнека.

– А тот мужчина в вашем номере в Римини, вы разглядели его?

– Нет. Я видела только спину. Похоже, мы спугнули его, когда открывали дверь.

– Как по-вашему, им не мог быть Костантин Мачульский?

– Это первое, что пришло мне в голову, но тот мужчина был значительно старше.

Команданте замолчал, собираясь с мыслями.

– В Венеции вы замечали, что за вами следят? Может быть, видели кого-то?

– Не замечала, но уверена, они уже здесь. Я, кажется, говорила вам, что видела тех двоих на «Мерседесе», у моста Свободы. Они ждали, когда я приеду. В тот день меня спасло только то, что я поменяла машину.

– С ними мы постараемся разобраться. Однако думаю, что неприятель значительно ближе, чем кажется… Как вы назвали того лысого, что встретили на площади?

– Лысый Леннон.

Команданте улыбнулся.

– Он что, действительно похож на Леннона? Когда-то я был его поклонником… Разумеется, я имею в виду настоящего Леннона. И все же не понимаю, отчего вы убеждены в том, что убийство совершено из-за купчей?

Дайнека упрямо посмотрела в глаза команданте.

– Я это знаю. Они были уверены, что я еще вчера передала купчую братьям Делле Пецце.

– Кто мог знать о вашем визите в контору?

– Любой, кто видел, как я туда заходила.

– Похоже, за вами следили… – ее собеседник замолчал.

Молчание немного затянулось, и Дайнека спросила:

– Вам что-то известно?

– Нет, нет… что вы… – ответил Армандо Монтанья. – Ничего такого… Вы приехали не одна?

– Вместе со знакомым.

Внезапно ей подумалось: она знает, о чем недоговаривает команданте. Испугавшись своей невероятной догадки, Дайнека спросила:

– Стевен?.. Вы думаете, это он?

– Не-е-ет! – почти закричал команданте, увидев, как побледнело ее лицо. Он испугался, что она хлопнется в обморок. – Нет! Ради бога, не волнуйтесь вы так! С ним все в порядке. Мы только что все проверили. Он из уважаемой семьи с того побережья. Его мама очень состоятельная женщина. Отец работает исполнительным директором на большом предприятии, принадлежащем жене. Они делают скутеры. – Монтанья заворочался в кресле и добавил: – Никогда не катался на этой штуке. А вы?

Команданте раскатисто захохотал.

Дайнека вздрогнула, ей показалось неуместным смеяться в комнате, где недавно убили человека. Но для добродушного толстяка это была только работа.

Заканчивая разговор, команданте спросил, где именно находится купчая, и, услышав ответ, сказал:

– Вот пусть она там и остается, а мы присмотрим за ней. Вам, дорогая синьорина Дайнека, я советую немедленно покинуть Венецию. Вам есть куда поехать?

Она кивнула, а сама подумала:

«Прорвемся».

За дверью ее ожидали братья Делле Пецце. По их лицам было видно, что, как бы глубоко ни было горе, они не могут обойти вниманием своего главного клиента. Вернее сказать, самую главную клиентку за всю историю существования адвокатской династии Делле Пецце.

– Синьорина Людмила, – вкрадчиво и сдержанно начал Алберто. – Мы должны серьезно поговорить.

Его брат строго смотрел на Дайнеку. Она же внимательно слушала.

– Дело в том, что мы обязаны призвать вас прислушаться к голосу разума. А он гласит…

Дайнека прервала его:

– Простите, вы забываете, что я иностранка и понимаю не все из того, что вы говорите. Пожалуйста, если можно, проще… Извините, – совсем растерялась она.

– Если проще, – почти закричал Энрико, перебивая брата, – вы должны! Вы просто обязаны немедленно вписать свое имя в купчую! Надо положить конец этой безумной гонке за состоянием.

Алберто вмешался, успокаивая брата:

– Enrico, come mai?[16]

– Я знаю, знаю, мы условились говорить спокойно. Но уже погиб Луиджино… Если бы еще вчера… – Он безнадежно взмахнул рукой и, отвернувшись, подошел к окну.

– Понимаете, – снова заговорил Алберто, – необходимо положить конец этой страшной погоне за наследством. Пока существует возможность получить его, преступники, уже раз решившись на убийство, не остановятся.

Усевшись, Алберто продолжил:

– У нас с вами нет другого выхода, синьорина Людмила. Потому что вслед за Луиджино могут вынести вперед ногами вас, или меня, или Энрико. Выбирайте… Они убьют любого, кто стоит на пути к деньгам. А деньги, согласитесь, немалые.

– Хорошо, – подумав, ответила Дайнека. – Но вы должны дать мне слово, что не оставите попыток найти прямого наследника. Или даже не прямого. Любого!

Братья Делле Пецце переглянулись и хором воскликнули:

– Клянусь!

«Как похоже по-итальянски звучат слова «клянусь» и «юрист», «giuro» и «giurista». Им можно верить…» – подумала она и, спохватившись, воскликнула:

– И еще одна очень важная вещь!

Лица обоих братьев вытянулись в ожидании какого-нибудь невыполнимого условия, но они готовы были стойко перенести любое испытание.

– Я должна открыть галерею. Выставить картины Николая Бережного здесь, в Венеции… – И вдруг добавила, тоненько и жалобно: – Можно?