Петр, издав что-то похожее на рычание, умолк, после паузы негромко произнес:

– Ну, что, командир... Третий тост.

Мужчины встали, за ними тут же поднялась Вера, и с запозданием, не поняв ситуации, – Яна. Выпили, не чокаясь.

– За ребят... – сказал Иван, чтоб всем было ясно.

– За тех, кто не вернулся, – добавил Петр.

– Сколько уж лет прошло после Чечни?

– В следующем – девять будет, командир.

– А как будто вчера все было, – покачал головой Иван.

Вера осторожно вмешалась:

– Ребята, может, не надо про войну.

– Не будем, – сразу согласился Иван.

Корытов почесал кудлатую голову, за последние годы выросшую в размерах, улыбнулся в усы простовато и открыто, вдруг предложил:

– Яна, а расскажи нам о себе, а то мы о тебе ничего не знаем.

Яна слегка растерялась от неожиданной просьбы, она готова была сколь угодно и что угодно слушать, от войны до таинств приготовления бекона, а тут, нате вам...

– Да что мне о себе рассказывать, ничего интересного. Ничего героического не совершила. Учусь на пятом курсе в консерватории по классу скрипки.

– Трудно? – посочувствовал Петр.

– Уже привыкла. Скоро выпуск.

– А родители кто твои? – спросила Вера.

– Они тоже музыканты. Сейчас на гастролях в Сиднее. Потом – в Штаты. Жизнь кочевая...

– Так ты все время одна? – покачала головой Вера. – Без родителей... Хоть помогают? В Москве жизнь дорогущая...

– Я сама себя обеспечиваю! – тут же внесла ясность Яна. – Получаю стипендию, зарабатываю на репетиторстве, перевожу статьи для музыкальных журналов.

– Хватает? – спросил Петр.

– Еще излишки остаются, – пояснила Яна.

– На ночные клубы? – ввернул Иван и прикусил язык.

Ответ он получил совсем неожиданный, скорее даже, вербальную оплеуху.

– Нет, – холодно произнесла Янка. – Я помогаю моей учительнице, которая учила меня в музыкальном колледже. Она сейчас на пенсии, еле сводит концы с концами. Как правильно заметили, жизнь в Москве дорогущая.

– Извини, Янка, – смутился Иван. – Да ты просто молодец!

Она не удостоила ответом.

Чтоб перевести разговор на более солидную тему, Петр избрал беспроигрышный вариант.

– Верка, принеси-ка нам огурчиков малосольных и эту, как ее, рульку из погреба достань.

Хозяйка покачала головой, мол, куда ж в тебя столько влазит, но перед гостями смолчала, пошла к погребу.

Яна, заскучав, тоже поднялась из-за стола.

– Пойду прогуляюсь.

Иван встревожился:

– Куда ты, на ночь глядя, нарвешься на какого-нибудь маньяка!

– Да, какие маньяки! Тут на три версты в округе ни одной живой души, – стал горячо убеждать Петр.

Ему не терпелось поговорить без баб: как бы то ни было, пододичал тут на хуторе, а ему хотелось повспоминать пацанов из десантуры, спецназ, войну и «горячие точки», у кого как судьба повернулась, короче говоря, пообщаться с командиром за жизнь.

Яна тихо исчезла. Пришла Вера, переодевшаяся в спортивный костюм, скептически глянула на размякших от воспоминаний мужиков, положила на стол миску с огурцами и рульку.

Петр погладил жену по спине.

– Веруня у меня мировые огурчики делает. А рассольчик какой, да если поутряне!

– Пойду корма заготовлю на завтра, – сказала она.

– Хорошо, моя ласточка! – Петя умильно проводил взглядом жену и тут же забыл о ней, подлил водки в рюмки.

– Выпьем?

– За нас и за спецназ! – поддержал Родин.

Петр взял огурец, смачно хрумкнул, взял нож, отрезал куски мяса от рульки – себе и командиру.

– А это мы сами коптим! А какая рыбалка у нас! А девки какие – певуньи! Эх, командир, оставайся, а?

– Поцеловал – женись?.. Давай-ка лучше выпьем за нашу группу... – сменил тему Иван, чтоб не растравливать душу заманчивыми прелестями деревенского бытия.

Родин проследил, как выпил Петр, закусил ливером из казанка, вытер бороду, потом опрокинул и сам, уже не закусывая. Не лезло – живот раздулся, как полковой барабан...

Петр навалился на стол, подперев голову ладонью, глянул жалистно.

– Эх, командир, так хочется встретиться всем вместе... Собрал бы ты, что ли, нас? А, командир?

– Соберу... И очень скоро, – неожиданно пообещал Иван. – Посчитаться кое с кем надо.

– За Гриню? – Корытов подался вперед.

– За него... – мрачно подтвердил Родин. – Мирза объявился в Москве.

– Да ты что?! – тяжелый кулак опустился на стол.

– Свои ребята из госнаркоконтроля дали весточку. Сейчас Мирза уже давно не майор милиции, а крупный босс в наркобизнесе, не меньше, как «генерал», процветает, тоннами засылает героин к нам в Россию. Вот так-то...

Петр хмуро заметил:

– Эх, жаль, что мы его тогда не закопали.

– Все хорошие дела надо делать вовремя.

Яна тихой тенью вышла со двора, сразу ощутив прохладную тьму. На горизонте чернел лес. Прокричала тревожно ночная птица, и снова все стихло. В свете полной луны видна была лишь белеющая, будто присыпанная мелом, тропинка. Яна и пошла по ней. Тропинка привела к реке. Под луной она блестела, как ртуть. Яна обрадовалась этому открытию, спустилась вниз, зачерпнула ладошкой холодную воду, смочила лицо. Она вдруг вспомнила, что у нее в кармане, в маленькой коробочке от аспирина, была припасена «на всякий случай» таблетка экстези. Она достала маленькую розовую тварь, поколебавшись, бросила в воду – и тут же рассмеялась, представив, как какой-нибудь жирный карась, спросонья, ее проглотит и начнет вытанцовывать, выпендриваться перед плотвой, выпрыгивать из речки, трепеща плавниками.

В дом Янке возвращаться совсем не хотелось. У мужиков – свой разговор, давно не виделись, пусть натешатся, водки выпьют с потрошками... У хозяйки – свои дела и заботы.

А у Янки – никаких проблем!

Река вдруг потянула ее к себе с той неудержимой силой, с какой солнце притягивает все живое или морская пучина уносит погибающий корабль, позвала, пообещав обновление, искупление, очищение. Янка сбросила всю до нитки одежду, почувствовала холод росы и, ступив с бережка, сразу бросилась в воду. Она нырнула вглубь, не достав дна, перевернулась лицом и чуть приоткрыла глаза. Из-под воды расплывчатое пятно луны было похоже на солнце чужой планеты. Янка подумала, что если здесь есть русалки, то они сейчас воспользуются моментом и непременно утащат ее в омут. И, сделав несколько лягушачьих движений, она выплыла на поверхность и поплыла по течению. Холодная упругая вода обтекала груди, низ живота, возбуждая каждую клетку юного тела. Она перевернулась на спину, река понесла ее, и хотелось так вот плыть и плыть мимо берегов с темными кустами, под таинственной усмешкой луны и необъятной вселенной, рассыпанной по темно-синему небу звездной крошкой.