Что может быть лучше для врачебной карьеры, чем женитьба на профессорской дочке? «Женитьба на дочери академика или министра», — скажут некоторые. Может, и верно, но стоит ли мечтать о дочери академика или министра, когда профессорских и то на всех не хватает? Это только кажется, что профессоров кругом много, а как до дела дойдет, так выбирать не приходится. Бери, что есть, хватай за руку ту профессорскую дочь, которая подвернулась, и веди ее в загс.

Так Олег Тарасович и сделал — схватил и отвел. В момент подачи заявления невеста была уже на третьем месяце, поэтому ее родители против брака особо не возражали. Так, попилили немного дочь — лучше никого, что ли, найти не могла, и сделали вид, что все хорошо. Тесть заведовал кафедрой нервных болезней, теща была доцентом кафедры дерматовенерологии — о семействе с такими связями можно только мечтать!

С женой Олег Тарасович до недавнего времени жил хорошо и спокойно. Привыкли друг к другу за столько лет, притерлись. Так бы и прожили всю жизнь, если бы не подарок судьбы.

Подарок звали Мариной Владимировной, и появилась она на кафедре в качестве клинического ординатора. Приехала из Екатеринбурга продолжать профессиональное образование в Москве. Примерно с той же программой-минимум, которая когда-то была у Олега Тарасовича.

С первого взгляда он подарка не разглядел. Девица как девица. Привлекательная, да, глазки умненькие, косметикой пользуется умело, в меру… По поводу косметики был у Олега Тарасовича небольшой пунктик: не любил он сильно размалеванных девиц. Некоторых, обильно раскрасившихся, стыдил прямо на лекциях: «Вы же будущий врач! Представьте такую картину — пациент вышел из наркоза или открыл глаза после успешной реанимации и видит вас! Что он подумает? Вы же вылитый ангел смерти из фильма ужасов!»

Когда-то давно, когда Олег Тарасович был еще доцентом, студентки смущались и на следующую лекцию приходили в человеческом облике. Ныне чаще всего огрызались — поминали демократию и ссылались на отсутствие подходящей статьи в уголовном кодексе. После того как одна идиотка, расценив замечание как проявление харрасмента, написала жалобу в ректорат, Олег Тарасович прекратил выступать на скользкую тему. Пусть делают, что хотят! Мое дело — лекцию прочесть, а там хоть в масках пусть сидят. Но уж во время зачетов и экзаменов размалеванным спуску не давал, тешил душеньку. Задавал вопросы позаковыристее, а обладательниц особо выдающихся вперед когтей (боевая раскраска всегда сопровождается соответствующим маникюром) просил сделать что-нибудь руками, чаще всего — заинтубировать манекен. И наслаждался зрелищем. С длиннющими ногтями чашку нормально не вымыть, не то чтоб трубку в трахею вставлять.

Со второго раза тоже не разглядел. И с третьего. Разглядел только к концу первого года Марининой ординатуры, когда она принесла ему на подпись статью, написанную для журнала «Анестезиология и реаниматология». Статьи традиционно писались младшими по званию и подписывались старшими. Приход Марины был нарушением субординации, поскольку ей полагалось сдать статью своему руководителю, доценту Кулешову, а уж он после прочтения и исправления огрехов представлял готовый продукт заведующему кафедрой.

Но у Марины был срочный вопрос, а Кулешов, как назло, уехал в ректорат, пришлось ей идти прямо к Олегу Тарасовичу. Бедная Марина три недели ждала подобного стечения обстоятельств, чтобы Кулешов куда-нибудь умотал, а заведующий кафедрой был бы на месте. Ждала в полной боевой готовности, даже гименопластику[34]сделала. Известно же, что на первое настоящее чувство пожилые мужчины ловятся лучше всего.

Вопрос был не из простых, требовал долгого объяснения. Марина пылала такой чувственностью, выглядела соблазнительно и так прелестно закусывала нижнюю губу, слушая Олега Тарасовича, что к концу объяснения ученый муж думал не о науке, будь она трижды неладна, а о том, как сладко было бы раздеть Марину, уложить на диван и… От милых сердцу дум даже дыхание сперло, а брюки стали тесными спереди и оставались такими около часа после ухода Марины, небывалый, надо сказать, факт, привет из прошлого.

Олег Тарасович, как и положено верному мужу с четвертьвековым стажем, почти забыл, что такое томиться похотью, изнывать от нее в полном смысле слова. А тут — на тебе! Хоть бросай все дела и запирайся в туалете. Впрочем, нет, так делать хотелось не особо, желалось упругого девичьего тела, хотелось обладать и в какой-то мере принадлежать. Блудный бес, который, согласно поверьям, поселяется у каждого мужчины где-то в грудной клетке, при первых признаках седины проснулся и начал усердно пихать Олега Тарасовича под ребра и нашептывать нескромное: «Засади ей, засади!» Олег Тарасович, не знавший молитв, попытался изгнать беса работой. Ничего не получилось. Дыхательная гимнастика по методу йогов тоже не помогла. Борьба продолжалась до конца рабочего дня и закончилась полной капитуляцией Олега Тарасовича. В половине четвертого Марина принесла исправленный вариант. Олег Тарасович сослался на срочные дела, которых у него не было, и попросил ее зайти через час, лучше даже через полтора. В пять часов на кафедре можно заниматься, чем угодно, никто не помешает, все уже ушли домой.

Мечта сбылась с небольшой поправкой: Марина отдалась Олегу Тарасовичу не на диване, как виделось ему в мечтах, а прямо на рабочем столе, в лучших, так сказать, харрасментовских традициях. Не слезая со стола, Марина призналась Олегу Тарасовичу в любви, закончив свое признание традиционным: «Ни на что не надеюсь, ничего не требую, но всегда готова». Ответное признание не заставило себя ждать. Олег Тарасович был настолько ослеплен чувствами, что принял все за чистую монету и даже не удивился тому, насколько умела, если не сказать, изощренна в любовных делах оказалась Марина, только что с его помощью лишившаяся девственности…

На втором году аспирантства Марину как подменили. Если раньше она довольствовалась отношениями и теми благами, которые они приносили (от оплаты съемной однокомнатной квартиры на Тульской до гарантированно-беспрепятственной защиты кандидатской диссертации), то теперь ей захотелось отношения узаконить.

Отчасти виноват в этом был и сам Олег Тарасович — слишком распускал хвост. Рисуясь перед любовницей, похвалялся богатством и могуществом, связями, пронизывающими все высшие сферы, вплоть до президентской администрации. Вот и распалил у девчонки аппетит. На самом деле, не было ни особых связей, тем более в президентской администрации, ни богатства. Высшие сферы заканчивались на уровне одного из заместителей руководителя департамента здравоохранения, соседа по даче, с которым Олег Тарасович время от времени попивал коньячок. Что же касается богатства, то Олег Тарасович, разумеется, не бедствовал, но и налево-направо деньгами швыряться не мог. Съем однушки на Тульской, подарки, развлечения, регулярное: «Лежик, подкинь десяточку на жизнь»… Дорого обходилась Олегу Тарасовичу любовь Марины, пробивала ежемесячно довольно ощутимую брешь в бюджете. Если кто-то думает, что заведующие кафедрами в медицинских вузах гребут деньги лопатой, то сильно ошибаются. Кафедра в вузе — не нефтяная скважина, не никелевый холдинг, не газовое месторождение и не золотая жила.