Спрятаться Бозел не успел. Богатыри и дракон уставились друг на друга.

Новоприбывшие не были похожи на рыцарей. Все трое оказались крепкими (тот, что посередине, казался особенно крепким) и хорошо вооруженными парнями, однако на их телах явно не хватало железа, а в суровых глазах таилась наивная житейская мудрость, обычным рыцарям несвойственная.

— Это он? — спросил Алеша Попович, осаживая своего коня.

— Наверное, — сказал Муромец.

— Не больно-то он на Змея Горыныча похож, — заметил Добрыня.

— На крокодила он похож, — сказал Алеша. — Аллигаторус вульгарис.[13]

— Сам ты аллигаторус, — огрызнулся Бозел.

— Не вульгарис, — констатировал Добрыня. — Говорящий крокодил — явление нетипичное.

— Крокодилы в этих местах не водятся, — сказал Муромец.

— Не хочу тебе перечить, старшой, но один крокодил тут все-таки водится, — сказал Алеша. — Если по факту.

— Может, вовсе он и не крокодил, — сказал Муромец.

— Я в этих гадах не разбираюсь, — признался Добрыня. — Но по-моему, что крокодил, что аллигатор, что кайман — все едино.

— Не торопись с выводами, — мудро заметил Илья и обратился к Бозелу: — Скажи-ка, болезный, тебя случайно не Бозелом кличут?

— Допустим, — сказал Бозел. — И что теперь? Трое на одного, да? Конные на пешего, вооруженные на безоружного?

— И ты тоже с выводами не торопись, — осадил его Муромец. — Нас Горлогориус прислал.

— Не Мерлин? — обрадовался Бозел. — То-то я смотрю, вы на этих индюков цельнометаллических не похожи. — Впрочем, он тут же снова насторожился, ибо с волшебниками надо держать ухо востро и в некоторых аспектах Горлогориус Мерлина нисколько не лучше. — И чего надо?

— Ты удивишься, чудище, но нам охранять тебя поручили, — выпалил Добрыня.

— Сам ты чудище, — огрызнулся Бозел.

— Извини, если я тебя обидел, но ты редкостно уродлив даже для дракона, — сказал Добрыня.

— Ты, между прочим, тоже не Джонни Депп, — сказал Бозел. — Но я обычно не так выгляжу.

— А как? — полюбопытствовал Алеша.

— Как дракон, — сказал Бозел. Или как человек, добавил он про себя, но вслух произносить не стал.

— Говорят, аглицкие рыцари прессуют тебя не по-детски, — сказал Муромец. — Чем прогневал ты их властителя?

— А еж его знает, — сказал Бозел. — Они мне не сообщали.

— Сколько уже было наездов? — деловито осведомился Добрыня.

— Пять или шесть. — Бозел попытался пожать плечами, забыв, что они у него сейчас попросту отсутствуют. — Но это так, хомячки домашние были. Думаю, теперь Мерлин кого-нибудь посерьезнее пошлет. Ланселота и его команду.

— Ланселота я знаю, — сказал Муромец. — Он к нам в Триодиннадцатое царство как-то с составе посольской делегации наведывался. Серьезный мужчина.

Услышав такую оценку, остальные богатыри заочно зауважали аглицкого рыцаря. Редко кто удостаивался скупой мужской похвалы Ильи Муромца.

— Как обороняться будем, старшой? — поинтересовался Алеша. — Здесь окопаемся или в более удобное место двинем?

— Обмозговать надо, — сказал Муромец. — Здесь место не очень удобное. Открыто со всех сторон, и, если врагов будет больше, это сыграет им на руку. Лучше бы найти место, где численное превосходство не будет иметь решающего значения.

— В Фермопилы двигай, стратег, — посоветовал Муромцу на глазах обретающий наглость Бозел. — Не хочу вас разочаровывать, парни, но у нашего отряда есть большие проблемы с передвижением.

— Типа какие? — спросил Алеша.

— Обычно у меня не возникает проблем с форсированными марш-бросками, — сказал Бозел. — Но в нынешнем моем обличье я не могу похвастаться мало-мальски приличной крейсерской скоростью.

Богатыри понимающе покачали головами и принялись чесать в своих могучих затылках.

— Может, к лошади его привяжем, старшой? — предложил Добрыня.

— Вряд ли наши лошади согласятся, — сказал Алеша.

— Я тоже не соглашусь, — сказал Бозел. — Не хватало, чтобы честного дракона к лошади привязывали. Вы меня еще в ковер завернуть предложите.

— Идея неплохая, — сказал Муромец. — Только нету у нас с собой ковра. Не озаботились.

Бозел закатил свои крокодильи глаза. Он надеялся, что дерутся богатыри лучше, чем соображают.

— Как тебя вообще в крокодила сплющило, болезный? — спросил Алеша.

— Если это не волшебство, а я думаю, что это не волшебство, ибо не вижу в подобном превращении ни малейшего смысла, то отношение к перемене моего облика наверняка имеет Большой Бо, — сказал Бозел, у которого было время на раздумья. В конце концов он пришел к выводу, что Гарри тут все-таки ни при чем. — Наверное, очередной его флюид вырвался из того места, где Большой Бо содержится в заточении.

— Кто такой Большой Бо и за что его в заточение закатали? — поинтересовался Алеша.

— Такие вещи, Лешенька, выше твоего понимания, — сказал Муромец. — Лучше ты о них не думай.

— А то мозг от напряжения сгорит, — съязвил Бозел.

— По-моему, он меня обидеть хочет, старшой, — сказал Алеша.

— Надо же, догадался, — сказал Бозел.

— Не обращай внимания, — посоветовал другу Добрыня. — На всяких крокодилов реагировать никаких нервов не хватит.

— Хм, — сказал Бозел и заткнулся. Крыть было нечем, ибо сейчас даже опытный герпетолог[14]не смог бы отличить Бозела от крокодила.

— Вернемся к вопросу транспортировки, — предложил Муромец.

— Можно телегу какую-нибудь смастерить, — предложил Добрыня. — Только у нас топора с собой нет, и богатырские лошади не приучены телеги тянуть.

— Я и деревьев поблизости не наблюдаю, — заметил Муромец.

— Лично я наблюдаю поблизости целых три дерева, — сказал Бозел. — И одно из них, совершенно очевидно, дуб.

— Не хами, крокодил, — сказал Муромец.

— А ни фига вы мне не сделаете, — сказал Бозел. — Вам Горлогориус охранять меня приказал.

— Насколько я помню, речь шла только о твоей жизни, — сказал Муромец. — Но Горлогориус не запрещал нам выбить тебе, допустим, глаз. Или челюсть. Или ногу оторвать.

— Упс, — произнес Бозел.

— То-то, — сказал Муромец и снова обратился к богатырям: — Думаю, парни, здесь будем с супостатами биться, потому как с таким багажом путешествовать несподручно.