— Многие из старых клиентов предпочитают сидеть дома — дымят себе перед телевизором, обставившись дюжиной банок «специального предложения»…

Обнаружил он и ещё кое-что: тот образ жизни, который вели знакомцы Ребуса, проредил их ряды. Некоторые ушли в мир иной, не поставив его в известность, другие погрузились в старческое слабоумие и вместе с семьями перебрались в отдалённые районы. «Давненько его не видели», — то и дело слышал Ребус от персонала. Или: «Нет, он больше не появляется». В некоторых пабах даже не знали, о ком он говорит.

— Да он отсюда не вылезал, — не отступал Ребус. — Высокий такой тип с гривой седых волос, работал на автобусах…

Но всё было без толку. Даже закалённые завсегдатаи не могли вспомнить, кто такой Большой Тони, Шаг Вертел и Эки Трясун. Ребус показывал список украденных вещей всем, кто готов был его выслушать, и оставлял бармену визитку с номером своего мобильника. Он отправил Фоксу эсэмэску с вопросом, нужен ли он до трёх часов — на три был назначен допрос Эймона Патерсона. Фокс ответил: «Значит, вы с ним говорили? Иначе вы не могли узнать».

«Молодец, Джон», — пробормотал Ребус.

Он был на пути к последнему бару своего удручающего путешествия, когда зазвонил мобильник. Номер был ему неизвестен, но он всё равно ответил.

— Привет.

Он сразу же узнал голос Мэгги Блантайр.

— Привет, Мэгги. Всё в порядке?

— В полном. Ты в машине?

— Еду в Сильверноуз.

— Хочешь старые грехи замолить?

— Что-то вроде этого. Я не знал, что у тебя есть мой номер.

— Жиртрест дал.

— Вот оно что.

— Ты не беспокойся — я ему сказала, что ты оставил у нас кое-что.

— Как там Дод поживает?

— Без изменений. — Она помолчала. — Я была рада тебя повидать.

— Хорошо было свидеться… Жаль, что при таких обстоятельствах.

— Звонил некто Фокс — спрашивал, в состоянии ли Дод ответить на несколько вопросов. Дод говорит, что ты должен быть в курсе.

— Вроде того.

— А если Дод откажется?..

— Я полагаю, доктор может выписать ему справку.

— Я тоже об этом подумала. — Ещё одна пауза. — Дело не в том, что Доду есть что скрывать. Просто его состояние не позволяет.

— Понятно.

— Вот только согласится ли Фокс?

— По большому счёту это не имеет значения, верно?

— Дод не хочет уходить в могилу с пятном на репутации. Ты это можешь понять?

— Конечно.

Она вроде бы немного успокоилась, словно ей стало легче оттого, что он разделил с ней бремя решения.

— Мы сможем выпить кофе после твоего Сильверноуза? Было бы здорово увидеть тебя.

— Ты имеешь в виду у вас дома?

— Тут есть кафе на Роузберн-террас. Я иногда выкраиваю часик и сижу там. Дод вроде бы обходится без меня…

— Поесть там можно? — спросил Ребус.

— Только сэндвичи и печёная картошка.

— Увидимся в половине второго.

— Исхожу из того, что ты сможешь заставить себя покинуть Сильверноуз.

— И я тоже, — ответил Ребус и улыбнулся.

Он приехал на пять минут раньше назначенного времени, но она уже была там — сидела за столиком у запотевшего окна.

— Джон, — сказала она, увидев его, встала из-за стола и клюнула в щёку. Знакомое прикосновение её пальца, вытиравшего пятно помады. — Я заказала чайник с чаем — ты не против?

— Отлично.

Есть она ничего не хотела, себе Ребус заказал сэндвич из тоста с ветчиной. Когда официантка ушла, он увидел, что Мэгги Блантайр внимательно его разглядывает.

— Ты что — оставила на мне отметину? — спросил он, вытирая левую щёку.

— Просто вспоминала. Вы были такая симпатичная компания — настоящая банда друзей.

— На такой работе это неудивительно.

— И ещё много чего.

— И несмотря на это, я здесь.

— Ты здесь, — сказала она, поднимая чашку с чаем. Но улыбка вдруг сошла с её лица. — Я иногда думаю…

— Что?

— Как могла бы сложиться жизнь, будь мы посмелее?

— Ты имеешь в виду тебя и меня? Насколько мне помнится, мы в то время решили, что помутились рассудком.

— Но теперь, когда я думаю об этом…

— Прошлое — очень опасная территория, Мэгги.

— Я это знаю — достаточно посмотреть, что вытворяет этот Фокс.

— Это не Фокс, это генеральный прокурор Шотландии. Она хочет повторно предъявить обвинения Билли Сондерсу, а для этого ей нужна уверенность, что в судебном заседании она не получит шила в задницу.

— Ты нарисовал миленькую картинку.

Зазвонил телефон Ребуса.

— Я должен ответить, — извинился он, увидев на экране имя Кларк.

— Конечно.

Он поднялся и вышел из кафе.

— Шивон, — сказал он вместо приветствия.

— Только что умер Пэт Маккаски, — сказала она ровным голосом.

— Чёрт.

— Теперь мы расследуем убийство. В Торфихен собирается вся команда.

Торфихен означал дивизион С управления на Торфихен-плейс. В этом был свой смысл: ближайшее отделение к месту преступления. После реорганизации дивизиону присвоят название Особый отдел по расследованию серьёзных преступлений. Но пока всё оставалось по-старому.

— Я смогу быть там через пять минут, — сказал Ребус.

— Ты не упоминался, Джон. Я не хочу сказать, что ты не понадобишься в будущем…

— Но тебя включили?

— В настоящий момент — да.

— А Пейджа?

— Нет, Пейджа там нет. И Эссон с Огилви тоже. Похоже, сейчас их интересует только инспектор.

Ребус воспользовался возможностью закурить. В окно он увидел, как ему принесли сэндвич, он показал, чтобы сэндвич оставили на столе.

— Насколько мы можем быть уверены, что это убийство?

— Я согласна — он мог упасть, удариться головой. Возможно, вскрытие даст что-нибудь.

— С другой стороны, если объявить это убийством, то дела пойдут резвее и тот, кто это сделал, почувствует давление…

— Тебе удалось поговорить с твоими контактами?

— Сделал всё, что мог. — Ребус помолчал. — Пресса вцепится в эту тему.

— Не говоря уже про коллег Маккаски. Да, кстати, его личный секретарь сообщила, что это она выключила телевизор. Так что ты был прав.

— На ноутбуке есть что-нибудь, связанное с государственной тайной?