– Ага, – сказала Ким, и части головоломки наконец встали на свои места. – Я знаю, о чем ты думаешь, и мне это нравится.

– Да я вообще ни о чем не думаю. Просто слушаю, как и обещал.

Теперь Ким точно знала, что ей делать, и решила закрыть этот вопрос по возвращении на базу.

Когда они остановились возле тюрьмы, она повернулась к напарнику и торжественно произнесла:

– Как всегда, Брайант, я благодарю вас за вашу абсолютную никчемность.

– Обращайтесь, командир.

На расстоянии размеры входной двери тюрьмы Ее Величества Фезерстоун, расположенной в стене, выложенной из грубого кирпича, заставили Ким вспомнить мультипликационные фильмы – вход выглядел так, как будто его проделали после того, как завершили строительство самой стены. Ким хотелось думать, что архитектор построил высокую и крепкую стену, а потом посмотрел на нее и подумал: «Черт, а ведь они должны как-то входить внутрь». Тюрьма Фезерстоун в Вулверхэмптоне никогда не была образцом исправительного учреждения. Начало нового тысячелетия она отметила результатами опроса, во время которого 34 % заключенных признались, что употребляют наркотики. Сюда можно смело добавить процентов тридцать тех, кто не захотел в этом признаться. В 2007 году тюрьма выиграла соревнование на звание заведения, в котором самый высокий процент заключенных в Великобритании показывает положительный результат при проверке на опиаты и, в частности, на героин.

За последние несколько лет здесь были построены три новеньких корпуса, которые превратили заведение в супертюрьму и вдвое увеличили количество заключенных категории С, которых она могла вместить.

За входной дверью, которая больше подходила для эльфов, их встретила сотрудница в форме, которая выглядела так, как будто участвовала в маскараде. Ким решила, что ей не больше двадцати одного года. Худощавая фигура, невинное личико.

Ким знала, что внешний вид может быть обманчивым, но не до такой же степени. Она просто молила бога, чтобы эта девочка не решила вдруг, что все заключенные – люди достойные, но непонятые, и не обращалась с ними с уважением, на которое, как она полагала, они должны ответить взаимным уважением. Никогда они таковыми не были и вовсе не собирались так поступать.

Брайант предъявил свой знак, и девочка внимательно изучила его.

– Сегодня посещений нет. Сегодня понедельник, – покачала она головой.

Ким была благодарна за то, что ей сообщили расписание посещений. Она уже открыла было рот, но, к счастью, Брайант опередил ее.

– Мы звонили сюда и говорили с…

– Всё в порядке, Дейзи? – спросил мужчина от двери, которая вела внутрь тюрьмы.

Брайант быстренько продемонстрировал ему свой знак.

– У нас есть разрешение. Если вы свяжетесь с…

– Я в курсе, – отрывисто произнес мужчина.

– Мы должны поговорить с одним из ваших заключенных, – продолжил Брайант. – Это очень важно.

Ким решила, что тюремщику около пятидесяти. Верхние пуговицы его накрахмаленной белой рубашки были расстегнуты, демонстрируя в спешке побритые заросли волос, покрывавших его грудь.

– Проходите сюда, – сказал он, указывая на рамку металлоискателя.

Они освободили свои карманы и положили ключи, мобильные телефоны и мелочь на поднос. Ким прошла с первого раза, а вот Брайанту пришлось задержаться из-за забытой во внутреннем кармане ручки, которая заставила систему завизжать.

– Нам надо поговорить с Ли Дарби, – пояснила Ким, протягивая руку к своим вещам.

– Вам придется оставить их здесь, – сказал офицер, передавая поднос Дейзи.

Ким проследила, как поднос исчез под столешницей.

– Офицер… – она наклонилась к бирке с его именем, – …Бартон, я бы хотела…

– Вы не пройдете за эту линию с ключами, телефонами или служебными знаками.

– Спокойнее, командир, – сказал Брайант сквозь притворный кашель.

Стоун нехотя согласилась, что это не ее песочница, и тяжело вздохнула.

Офицер протянул руку и вручил им два пропуска для посетителей.

– И наконец, у вас есть что-нибудь острое?

– Разве что ее язык, сэр. – Брайант сделал шаг вперед.

– Цель визита? – продолжил Бартон, не обращая внимания на сержанта.

– Не разглашается, – ответила Ким.

Бартон изучал ее лицо целых пять секунд. Стоун ни разу не сморгнула.

– Я проведу вас в помещение для посетителей, – повернулся тюремщик.

– Мы бы хотели сами пройти к нему, – заявила Ким.

– Но это совершенно против правил. – Офицер замер на месте.

– Я все понимаю, – согласилась Ким. Нельзя было, чтобы этот визит выглядел как запланированный. Единственной целью Ким было выяснить, замешан ли Ли Дарби в похищении собственной дочери. А для начала ей надо было понять, знает ли он вообще о Чарли. – Но нам это необходимо, и, боюсь, я не смогу объяснить вам всю важность этой встречи.

С этими словами женщина пошла вперед.

Офицер Бартон, идя рядом, взглянул на часы и на мгновение задумался.

– Он должен быть в спортзале. Тренировка по баскетболу. Там будут и другие заключенные.

– Не беспокойтесь о Брайанте, – сказала Ким. – Пока он со мной, он в безопасности.

– Инспектор, ваша безопасность – это мое дело.

– Хорошо, офицер, – сдалась наконец Ким. – Обещаю, что не отойду от вас ни на шаг. Устраивает?

Если ее план сработает, то ей это и не понадобится.

Бартон на мгновение задумался, а потом согласно кивнул.

– Так что он за человек? – спросил Брайант, пока они шли по коридору. Через равные промежутки им приходилось останавливаться и ждать, пока решетки будут отперты и вновь заперты.

Где-то в самых недрах этого здания небольшая группа людей следила за каждым из заключенных. Они знали, с кем каждый из них общается, а с кем – нет, кто с кем враждует и, что важнее, кто с кем дружит.

– Он один из наших тюремных мечтателей, – ответил Бартон.

– Как вы сказали? – переспросила Ким.

– Мы всех их относим к определенным типажам. Так вот, Ли пытается установить контакт с теми, кто выше его на иерархической лестнице.

– Как это? – заинтересовался Брайант.

– Как и везде, в тюрьме существует иерархическая пирамида. Основу ее составляет слой – самый многочисленный – мелких жуликов, людей, которые постоянно воруют в магазинах, угоняют машины и тому подобное. Каждый раз они попадают к нам на сравнительно короткий отрезок времени. Предпочитают держаться друг друга – и подальше от внутритюремной кухни. В основном потому, что сидят недостаточно долго. Второй слой – это воры, что называется, «авторитетные», часто сидящие за совершение тяжких преступлений, и сроки у них средней продолжительности. Наш мальчик пытается установить контакты с этими взрослыми дядями. Хотя его беседы с ними долгими не назовешь. Времени хватает только на то, чтобы послать его куда подальше.