В горле встает ком.

Джексон на мгновение касается моей руки.

– Словами не передашь, как я вам сочувствую.

Я заставляю себя ответить:

– Жене пришлось очень тяжело. Нам обоим, конечно, хотя ей в особенности. Она хочет завести еще ребенка, но в ее возрасте…

– Понимаю, – доктор кивает.

– Постоянно предлагает задуматься об усыновлении, а я не уверен, что хочу этого. И вот теперь этот маленький мальчик, которому некуда деваться…

Джексон смотрит на меня спокойным, не осуждающим взглядом.

– И вы с супругой всё обсудили?

– Вчера вечером, когда мы приехали домой, она говорила лишь о приготовлениях к его приезду. Как только я поднимал другую тему, Алекс повторяла, что это всего на пару дней, что малыш скоро вернется к матери.

– Будем на это надеяться.

– А вы так не считаете?

– Вики поправляется, но медленно, а о ребенке тоже нужно заботиться. Вчера мы снова приносили ей мальчика – она просто отвернулась и глядела в стену.

– По словам полицейских, которые их нашли, Вики отдавала ему всю еду и воду – это ведь что-то да значит?

Врач печально качает головой:

– Желание спасти его от смерти – это одно, а нормальные материнские чувства – совсем другое. Между ними не связь, инспектор, между ними преграда. И не надо быть психиатром, чтобы понять причину. Идем? – спрашивает он, взявшись за дверную ручку.

* * *

Вики явно меня узнала: она приподнимается в кровати, на лице даже мелькает тень улыбки.

– Как дела, Вики?

Что-то вроде кивка в ответ.

– Я хочу кое-что спросить у вас и кое-что рассказать. Вы не против?

Помедлив, она указывает рукой на стул.

Я не спеша подхожу и сажусь. Она съеживается – совсем чуть-чуть.

– Вы можете рассказать, что с вами случилось?

Она отворачивается и качает головой.

– Ладно, ничего страшного. Я понимаю. Но если что-нибудь вспомнится, запишите это на листке, как вчера, хорошо?

Вики снова смотрит на меня.

– Еще я хотел сообщить, что мы поместим вашу фотографию в газеты. Может, вас ищут близкие – они увидят снимок и узнают. В прессе и в Интернете только о вас и пишут…

Приходится замолчать – широко раскрыв глаза, Вики мотает головой, а когда Джексон направляется в ее сторону, она хватает бумагу и царапает на ней большими кривыми буквами:

* * *

* * *

– Ну что, все готово?

Меня раздражает собственный голос и в особенности его притворно оживленный тон. Именно таким тоном медсестры просят «снять штанишки» и «накинуть больничный халатик». Странно, что Алекс не наградила меня своим коронным взглядом, хотя она так занята ребенком, что просто не обратила внимания.

Мальчик стоит между нами, одной ручонкой хватаясь за ногу Алекс. В другой руке у него запачканная игрушка, которую вроде как нашли в подвале. Малыш ни на минуту ее не отпускает. Одежда выглядит знакомой – видимо, жена хранила ее все эти годы. Даже думать не хочется. Мальчишка поднимает глаза на Алекс, и она наклоняется, чтобы погладить его по голове.

– Да, думаю, можем ехать. – Ее голос тоже звучит неестественно, но по другой причине – Алекс переполняет счастье.

Я протягиваю парнишке ладонь, а он отстраняется.

– Ничего страшного, – спешит вставить Алекс. – Ему просто нужно немного пространства. – Она садится на корточки. – Ты не против, если я возьму тебя на руки?

Мальчик ничуть не сопротивляется, и втроем мы идем к машине. Жена пристегивает его в детском автокресле – я и забыл, что у нас такое есть.

Я ожидал, что он испугается шума двигателя, однако этот звук совсем не потревожил малыша. Мы выезжаем на дорогу, и я думаю, что бы такое сказать.

– Жаль, мы не знаем его имени, – опережает меня Алекс. – Не называть же его всю неделю просто «мальчиком» или «малышом».

Я пожимаю плечами:

– Надеюсь, в ближайшие пару дней Вики сможет поговорить с нами и скажет, как его зовут.

– Если она вообще дала ему имя, – говорит Алекс, поглядывая на маленького пассажира на заднем сиденье. – Вики так травмирована, что полностью отгораживается от мальчика – возможно, она так и не ощутила связи с ним. Давая ребенку имя, мать устанавливает с ним отношения. Подозреваю, она вовсе не считает его своим. Да и разве можно ее винить? Попробуй найти в себе каплю любви к ребенку от насильника…

– Мы пока точно не поняли, что произошло, Алекс. Ты же юрист и сама знаешь, что не стоит делать поспешных выводов.

Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали высокомерно, но именно так и вышло.

На миг поймав мой взгляд, Алекс первой отводит глаза.

Дорога сужается до одной полосы, и мы резко останавливаемся. Этот участок ремонтируют уже несколько месяцев.

– Ты сказала «всю неделю».

– Что, прости? – переспрашивает Алекс.

– Ты сказала, что мы не можем называть его «мальчиком» всю неделю. Я думал, он останется всего на пару дней.

– Наверное, так и будет. Но раз приезжают твои родители…

– Это в следующем месяце…

– И все-таки надо их предупредить. На всякий случай.

– Предупредить? О чем?

– Не усложняй, Адам. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.

Да, я понимаю. И жалею об этом.