слезы с глаз, руки все еще трясутся, но я уже могу дышать и чувствую, как кислород беззвучно попадает в кровоток, давая мне силы.

– Скажи, – прошу я.

Огни Плодожора загораются ярче:

– Я верю в тебя, дружок! Давай, вставай!

Я заставляю себя подняться. Трясущиеся ноги несут меня к кровати Тайко. Я смотрю на парня, который обманул меня, сказал, что простил меня, что, чтобы пережить конец света, мы должны действовать сообща, а затем приклеил мне на спину пластырь «Побега», планируя медленно убивать меня ножом. Я игнорирую его. «Пусть станет одним из них, – думаю я. – Совесть его, небось, не замучает». И стоит в голове промелькнуть мысли: «Убей его!», мне самому становится совестно – не потому, что сама по себе эта мысль жестока, а потому, что так было бы милосердно, и все же я не способен отнять у него жизнь.

Я подхожу к кровати Малакая. Сирены продолжают выть, Хэппи отдает приказы.

Я хватаю парня – в верхней части радужной оболочки его глаз свет горит только в одном сегменте – и стаскиваю его с кровати.

Малакай вдыхает воздух, с криком проталкивая его в свои легкие.

– Черт тебя, Лука, а ты не особо спешил! – вздыхает он.

– Прости, – говорю я, не в силах думать ни о чем другом.

Неожиданно Малакай хватает меня и крепко обнимает обеими руками.

– Я люблю тебя, Лука, ты мой герой!

– А ты мой, – мычу я в ответ, прижатый лицом в крепких объятиях Малакая к его обнаженному плечу.

– План есть? – спрашивает он, механическими глазами осматривая комнату и этажи под нами. – Потому что тысяча девяносто восемь солдат идут сюда, и, если верить этим волшебным глазам, у нас есть секунд пятнадцать.

– Меньше, – доносится голос из другого конца комнаты.

Я оборачиваюсь и вижу, что Тайко сидит на кровати, его глаза светятся ярко-белым.

Хэппи добралась до нас.

Он спрыгивает с кровати и направляется ко мне и Малакаю.

– Черт, черт! – бормочет Малакай, пятясь назад, еще не оправившись от Блока и последствий паралича.

– Привет, новый друг! – говорит Плодожор, порхая у Тайко перед глазами и закрывая ему обзор.

Тайко швыряет маленький дрон на пол, и в этот момент меня ослепляет ярость.

Я шагаю к Совершенному, подняв кулаки, и со всей силы замахиваюсь ему в голову, но он, легко уклоняясь, наносит ответный удар мне прямо в солнечное сплетение, выбивая весь воздух из моих легких.

Я падаю на пол, хватая ртом воздух. Тайко замахивается ногой и ступней бьет меня в подбородок.

От удара моя голова откидывается назад, и белые звезды мерцают перед глазами, но ярость не покидает меня. Я встаю и бросаюсь на него, хватая его за талию и опрокидывая на пол.

Тайко наносит мне три удара, ни разу не промахнувшись: один в левый глаз и дважды в челюсть.

– Бесполезно драться со мной, – говорит он, вставая на ноги. – Ты ниже этого Носителя, легче, у тебя нет его навыков, нет таких улучшений, как у него.

– Нет, – отвечает Малакай, – зато у меня есть.

Малакай наносит Тайко четыре сильных удара, а затем бьет его головой прямо меж глаз.

Пошатываясь, Тайко падает, скользя по полу, и упирается в шкафы из нержавеющей стали. Малакай подбегает к шкафам и обрушивает их на избитого парня со светящимися глазами.

Я смотрю на Малакая – он даже не запыхался.

– Это даст нам еще секунд тридцать. Что дальше?

Я вскакиваю на ноги, собираясь признаться, что понятия не имею, как нам выбраться отсюда, но замечаю за дверью лаборатории все еще парящий над полом дрон-подъемник.

– Это окно открывается? – спрашиваю я, указывая на большое окно рядом с полкой с наноботами.

Глаза Малакая – теперь в них горят уже два сегмента – светятся оранжевым, и окно открывается.

– Ух-ты, я могу обойти Хэппи… потому что я вот-вот стану ею!

– И еще кое-что, – говорю я и, схватив за ноги маленькую тележку, со всей силы замахиваюсь ею на одну из роботизированных рук E4-EX-19. Искры летят, светящийся шар, парящий в центре, начинает мерцать. Я бью по второй металлической руке, и шар гаснет. Я размахиваюсь тележкой еще четыре раза, выполняя задание Абриль Ортеги по уничтожению этого устройства, что бы это ни значило.

– Конечно, сейчас самое время снять напряжение, – язвит Малакай.

Я беру дрон-подъемник и бегу к окну, хватая на ходу Малакая за руку. Я слышу, как Тайко пытается выбраться из-под тяжелых стальных шкафов, как открываются двери лифта, как еще с десяток дронов-подъемников летят в нашу сторону.

– Плодожор, пошли! – кричу я, и дрон влетает мне в карман под бронежилетом.

И вот мы в воздухе, под нами внизу при дневном свете простирается огромных размеров пространство Арки.

Малакай кричит не то от страха, не то от возбуждения.

Я слегка продавливаю платформу под ногами, и мы замедляемся. Не сильно – платформа предназначена для одного человека – но достаточно, чтобы я мог управлять ею.

Теперь, когда мы приближаемся к стене, я тоже кричу; дрон-подъемник, прогибаясь под нашей тяжестью, настраивается под углом к зданию и выводит нас наружу, к подножию купола.

Неожиданно я вижу внизу землю и осознаю, как быстро мы движемся вниз. Плодожор, возможно, почувствовав, с какой скоростью мы опускаемся, выскакивает из кармана и парит в воздухе. Я наблюдаю, как крошечный дрон становится все меньше и меньше.

– Это будет боль… – только и успеваю произнести я, и мы падаем в заросли за Аркой.

Я чувствую, как ломается мое запястье и что-то хрустит в спине, я падаю, запрокинув ноги за голову, вспахивая землю подбородком и наполовину оторвав себе ухо. Целых пять секунд я просто не могу дышать, диафрагму свело от боли. Наконец, я сажусь, тяжело вдыхая. Малакай держится за бок, сквозь его пальцы хлещет кровь.

– Кажется, я сломал все ребра. Каждое проклятое ребро, – вздыхает он.

Даже отсюда я слышу, как его переломанные кости возвращаются на свои места, срастаясь обратно, и чувствую, как мое ухо прирастает обратно к голове.

– Нужно двигаться, – говорю я хриплым, как у Малакая, голосом.

Я с трудом поднимаюсь на ноги и помогаю Малакаю встать. Я стараюсь не показывать панику, которая охватывает меня, когда вижу, что в его глазах загорелся третий сегмент.

– Плодожор, время? – зову я, и дрон подлетает ко мне.

– Вы живы! – радостно воет дрон, вращаясь петлей в воздухе. – Вы живы, живы, живы!

– Да, мы живы, Плодожор, – кряхчу я, боль только сейчас начинает отпускать. – Который час?

– 11:09, дружок, – отвечает Плодожор, его огоньки быстро мерцают от синего к зеленому, от розового к оранжевому.

«Одиннадцать минут, – думаю я. – Потом будет поздно!»

Голос Хэппи разносится по всей округе, приказывая солдатам выследить нас и вернуть.

Я тащу Малакая за собой, спотыкаясь о высокую траву, растущую за Аркой.

Мы продвигаемся глубже, максимально используя небольшое количество времени, которое выиграли, заманив солдат на вершину здания и сбежав оттуда.

Я слышу шум текущей воды, и мы, шатаясь, практически падаем с насыпи в мелкий ручей. Но все же голоса за спиной нарастают.

Мое запястье срастается, и я отчаянно оглядываюсь в поисках места, куда можно сбежать, где можно укрыться.

Наконец, я замечаю канализационный коллектор, изрыгающий в озеро непрерывный поток серой воды. Вниз. В туннели.

Вспомнив про паноптическую камеру Малакая, я быстро расстегиваю жилет, снимаю футболку и оборачиваю ее вокруг его головы, затем надеваю жилет обратно. Не уверен, есть ли в этом смысл, ведь время истекает, и с минуты на минуту роботизированные глаза Малакая включатся на полную.

– Пойдем, – говорю я, таща его к коллектору.

Мы забираемся в зловонную трубу