За годы коммунистического режима народная культура русских, ставшая официально-академичной, утратила свою массовость и обратилась в чисто эстрадно-сценический рудимент. Наши эксперты, проводившие мониторинг вкусов и пристрастий русской молодежи, с удовлетворением отметили радикальное преобладание в ее среде увлеченности западной эстрадой и русской эстрадой западного образца над формами эстрадно-сценического искусства, носящего оттенок русской классической культуры. На сегодня можно смело констатировать, что русская народная песня, русский народный танец в гуще русского общества умерли безвозвратно.

Принимая во внимание результаты исследований эмбриопсихологов, исследующих дородовую и послеродовую психику детей, согласно которым будущие нравственные установки формируются с первых же дней эмбрионального развития, следует использовать и этот механизм подсознательной прививки крайней неприязни детей к русской культуре и искусству. В древности будущие поколения русских взращивались на ведических песнопениях самого разного характера, начиная от колыбельной и кончая погребальной песнью тризны. Сегодня мы имеем уникальный шанс полностью вытеснить остатки былого ведизма и заменить его на пустые синтетико-культуристские эрзацы, чтобы уже в генах будущего ребенка было записано отторжение от так называемых культурных корней и истоков.

Но наше нейтрализующее сопровождение, призванное закрепить эти внутренние установки, должно быть продолжено и в детском саду, и в школе, и в вузе. Огромную роль в этом должно сыграть массовое распространение компьютерных игр. Кроме того, мы должны через наших агентов влияния в Минобразовании и Минкульте неустанно уничтожать даже намек на возвращение к чему-то исконно русскому. В частности, огромная роль в этом принадлежит театру, эстраде и кино. Театр и кино, как указывал великий Аллен Даллес, должны воспевать все самое низменное и отвратительное в обыденном понимании этих слов.

На сцене и киноэкране русские персонажи должны изображаться дегенеративными, тупыми, грязными, бездарными, вечно пьяными ничтожествами. Представителей Запада, напротив, следует изображать высоконравственными интеллектуалами в отличной спортивной форме, веселыми и доброжелательными. На эстраде наша финансовая поддержка должна в первую очередь поступать тем, кто пародирует и осмеивает все русское, и особенно культуру и искусство. Даже русская национальная кухня, национальная одежда у самих русских внутренне должна ассоциироваться с безвкусицей и безграничной глупостью.

Самыми разными мерами психологического характера, в том числе и вышеперечисленными, мы снивелируем самосознание русских, низведя его до уровня примитивного человека, которому безразлично — кто правит его страной, чем он питается, живы ли его близкие, жив ли он сам.

(Из меморандума совещания Рыцарей-Властителей высшего круга посвящения тайного ордена «Пламя Истины»)

* * *

…Стас Крячко снова ехал в Шереметьево на улицу Светлую. Его переполняли смешанные чувства. Предвкушение того, что ему должна была подарить Зойка-Зайка, и ощущение неестественности и пошлости происходящего. Сейчас он для популярной шереметьевской путаны — криминальный делец, в известном смысле — авторитет, Гоша-Костоправ. Это его роль. Теперь он должен будет показать, какой Гоша ненасытный, брутальный и в то же время обладающий уголовным шармом. Хотя самого себя играть всегда и легче, и проще. Ну и задача!..

Остановившись у дома номер сорок пять, он подошел к бронедвери подъезда и набрал на домофоне номер Зойкиной квартиры. Услышав донесшийся из динамика певучий голос, он простецки произнес:

— Зоя, это я, Гоша-Костоправ…

— Гошенька?! А я только что о тебе вспоминала! — защебетала Зойка-Зайка. — Заходи, заходи!

Электроника запорного устройства запиликала, освобождая стальную створку двери. Входя в подъезд, Стас вздохнул. Как же он надеялся услышать: «Ой, Гошенька, прости! У меня гости…» Ну а теперь — все. Теперь он Гоша-Костоправ, и он должен с этой ролью справиться в самой полной мере.

…Этот вечер Стасу запомнился надолго. И не только тем, что ему удалось получить весьма важную информацию, не только тем, что свидание с Зойкой-Зайкой превзошло все его ожидания…

Когда он, держа в охапке «донжуанский набор» — роскошный букет цветов и пакет с шампанским и коробкой дорогих конфет, открыл дверь квартиры, ее хозяйка встретила гостя в легчайшем халатике, источая ароматы каких-то чудных духов. Цветы Зойку-Зайку, можно сказать, ошеломили.

— Го-шень-ка-а! — принимая букет, восхищенно воскликнула она. — Какой же ты молодец! Вот это я понимаю — настоящий джентльмен со Ставрополья. У вас там все такие? Ну, проходи, проходи!

Вскоре Крячко, тоже облачившись после душа в халат, сидел с хозяйкой квартиры за столом и пространно рассуждал на всевозможные «деловые» темы. Они с Зойкой пили шампанское и говорили обо всяких разностях. Как бы что-то припомнив, Стас сообщил, что, используя свои связи в столичной «ментуре», он раздобыл фотороботы двоих парней из той четверки, которая сейчас так страшила его собеседницу. Выйдя в прихожую и достав из кармана ветровки небрежно сложенные вчетверо листы бумаги с распечатанными на ней на принтере черно-белыми портретами, он показал их Зойке-Зайке.

— Это они, что ль? — с оттенком пренебрежения в голосе поинтересовался Крячко.

— Да, Гоша, это они… — кивнула та. — Этот вот — Исмаил Мирзяров, а этот — Антон Рахимбеков. Он по матери русский, но, по-моему, самый злой из этой компании.

— Слушай, Зоя, а мы не могли бы заказать ментам портретики еще двоих? Ну, как их там? Куйраева и Сайфуллаева? — Стас выжидающе посмотрел на Зойку.

— Ну, если нужно — давай закажем. Только как это сделать? От меня-то чего требуется? — хозяйка квартиры недоуменно улыбнулась.

— Чего-чего… Да ничего особенного! — Крячко залихватски махнул рукой. — Я со своим корешем созвонюсь — он в главке компьютерщиком работает. Он тебя отведет к одним там ребятишкам. Они спецы по этой части — делать такие вот картинки. Час-два работы, и их тут же дают в розыск. А как только найдут, стуканут мне. Ну а уж я их угомоню, этих обормотов, в момент. Они от меня, твари, и под землей не спрячутся.

— У тебя и в самом деле такие крутяцкие связи… — с восхищением произнесла Зойка-Зайка. — А как получилось, что ты можешь какие-то дела решать через ментов?

Стас, которого уже «понесло», не моргнув глазом тут же выдал вполне правдоподобную версию.

— Как-то на подъезде к МКАДу увидел, как одного парня подставщики метелят. Типа, сами свой «Ауди» подставили, чтобы бабки слупить, а чтобы сговорчивее был, сами и «воспитывать» начали. Лупили почем зря. Ну, мне это не понравилось. Для меня — западло, если трое одного месят. Ну, остановился, вломил им так, что на четырех мослах к своей жестянке поползли. А парень тот оказался ментом. Он из правильных. На чужой беде погоны не зарабатывает. Я, конечно, свою подноготную выкладывать ему не стал, но смекнул, что иметь своего человечка в ментовке — дело неплохое. Он мне и сам сказал: «Гоша, если какие проблемы — звякни». Вот этим и пользуюсь. Вот, недавно через него еще на одного вышел. Тот такой инфой владеет — закачаешься! Ну а что? Они-то думают, я — предприниматель. Коммерсант… А у меня бизнес немножко другой. Какой? Хм… Если в двух словах, кое-что с ребятами из-за «бугра» завозим. Кое-что — за «бугор» вывозим… По мелочишке набегает.