Одри только дважды выходила на вызовы, прежде чем уйти окончательно. Послала воздушные поцелуи всем присутствующим, сказала девочкам, что она их любит, девочки ответили тоже воздушными поцелуями, последний раз прокричали, что и они ее любят. Концерт окончился.

Путифар с матерью почти уже протиснулись к выходу, когда сзади кто-то его окликнул:

— Месье! Секундочку! Вы ведь месье Портифар?

У него душа ушла в пятки. Ну вот, попался! Так он и знал! Кто-то их заметил на мостике. Наверняка нашли мешок. Его удивило только, откуда узнали, как его зовут, — пусть и приблизительно. Что делать? Бежать и затеряться в толпе — а как же мать?.. Так что он обернулся и спросил:

— Что вам угодно?

Юноша в джинсах и футболке вид имел вроде бы не угрожающий.

— Вы — месье Портифар?

— Путифар, — поправил тот.

— Одри хотела бы вас повидать. Она ждет вас в своей гримерке. Пойдемте провожу.

15. Встреча

Они пробились против течения людского потока, устремившегося к выходу. В фойе еще толклись две-три сотни девочек с ручками и блокнотами в надежде на автограф. Они прошли в неприметную дверь слева, и юноша повел их какими-то незнакомыми коридорами. Он шагал быстро, не оглядываясь, за ним метрах в трех — Путифар, следом рысцой поспевала его мать.

— Что этой девчонке от тебя надо?

— Понятия не имею, мама…

Наконец они добрались до коридора, где находились гримерки, но теперь тут было людно и шумно. Во все стороны сновали музыканты, танцоры и хористы. Отовсюду слышались взрывы смеха.

— Нам в тот конец, — пояснил юноша.

«Знаю», — чуть не брякнул Путифар и тут сообразил, что ведь брат Одри их узнает. Придется объяснять, с чего их понесло в гримерку во время концерта. Беспокоиться об этом, впрочем, было поздно: юноша уже стучал в дверь:

— Одри! Привел я твоего дяденьку!

И тут же она предстала перед ними — сияющая, в легком зеленом пеньюаре. Явно только что из душа — светлые волосы были еще мокрыми.

— О месье Путифар, как я рада вас видеть! Заходите! И вы, мадам!

Они вошли и сразу увидели, к великому своему облегчению, что ее брата в комнате нет. Стул его стоял пустой. Одри зачем-то заглядывала им за спину:

— А дети-то где? Вы что… одни?

— Да… — смущенно признался Путифар. — Это, наверное, необычно?

Мать поспешила ему на помощь:

— Я его мать. Вы знаете, мадемуазель, у нас есть все ваши диски, и нам они очень нравятся.

Одри от души рассмеялась:

— Правда? Все диски? У меня ведь, знаете, пока только один. Но все равно, спасибо на добром слове. Я очень тронута. Принято считать, что я нравлюсь только девочкам школьного возраста. А вы — живое доказательство, что это не так. Но садитесь же. Может, хотите чего-нибудь выпить? Есть апельсиновый сок и даже шампанское, если вы предпочитаете…

Они выбрали сок; певица собственноручно налила им по стакану и подала на журнальный столик.

— Как вы узнали, что мы здесь? — спросил Путифар.

— Во время концерта свет часто направляют на зал. А вы такой высокий… Я как вас увидела, во мне прямо всколыхнулось все. Десять лет, подумать только!

— Одиннадцать, — уточнил Путифар. — Вы учились у меня одиннадцать лет назад.

— Вот-вот, в третьем классе! А вы все еще преподаете?

— Нет, я вышел на пенсию. Сошел со сцены, когда вы на нее взошли…

— Встреча в точке пересечения!

Они рассмеялись. В гримерку впустили стайку особо привилегированных девочек, волнующихся чуть не до обморока. Одри подписала им по фотографии, улыбаясь каждой девочке совсем не дежурной улыбкой.

— Люблю детей… — сказала она, когда маленькие гостьи удалились.

— И они отвечают вам взаимностью, — заметила мадам Путифар.

Они еще поболтали о том о сем. Одри рассказывала о выматывающих гастролях, о звукозаписи, о беспрестанных приглашениях на радио и телевидение, о письмах, которыми ее заваливают. Про брата она не говорила.

— А вы? — перебила она себя. — Теперь, когда вы свободны, что поделываете?

— Ну… — отвечал Путифар, — ничего особенного… читаю… гуляю…

— Во всяком случае, — заключила она, — я была очень рада вас повидать. Вы… вы были хорошим учителем.

У него перехватило дыхание. «Хорошим учителем…» Нет, он не был хорошим учителем. Никогда. И сам это знал. Но сейчас он все отдал бы за то, чтобы ее слова были правдой. Да только поздно…

Одри встала.

— Простите, меня ребята ждут, мы идем в ресторан…

— Вы ужинаете в такое время? — удивилась мадам Путифар.

— Как видите… При нашем образе жизни какой уж режим…

Она проводила их до двери. Пожали друг другу руки на прощание.

— Я вам пришлю свой следующий альбом, мадам!