Мой знакомый польский журналист, перечисляя пережитые им польские революции, наверняка что-то такое и имел в виду.

2 марта 2012. В декабре прошлого года, за три дня до митинга на Болотной площади — а тогда еще никто не знал, что он пройдет на Болотной, думали, что будет Площадь Революции, — так вот, за три дня до того митинга, в четверг, у всех, кто наблюдал за подготовкой к митингу, сложилось общее стойкое ощущение, что все закончится драками с ОМОНом как минимум. Часть оппозиционеров настаивала на Площади Революции, мэрия предлагала Болотную, и некоторые оппозиционеры были готовы согласиться на это предложение. Ближе к вечеру четверга Борис Немцов, Владимир Рыжков и Сергей Пархоменко получили в мэрии соответствующую бумагу и объявили, что митинг будет на Болотной. Остальные оппозиционеры с этим не согласились, и Евгения Чирикова даже обвинила Бориса Немцова в том, что он работает на Кремль. За три дня до митинга его организаторы перессорились между собой, и ведь надо учитывать общую обстановку тех дней — это был четверг, а в понедельник был митинг на Чистых прудах, после которого в полицию забрали около ста протестующих, а на следующий день на Триумфальной задержали уже триста участников митинга, и было совершенно ясно, что власть настроена очень жестко, и ничем хорошим это не закончится.

Но наступила пятница, Чирикова помирилась с Немцовым, мэрия пообещала организовать коридор для того, чтобы те, кто собрался на Площадь Революции, могли пройти на Болотную. И потом был митинг на Болотной, ставший сенсацией — и потому, что он был очень массовым, и потому, что он прошел очень спокойно.

Но проклятие четверга с тех пор так и сопровождает митинги «За честные выборы». В четверг перед митингом на проспекте Сахарова организаторы чуть не перессорились из-за списка выступающих и из-за того, что какие-то радикальные националисты вроде бы пообещали взять штурмом трибуну. Перед шествием по Якиманке — тоже в четверг! — были слухи о провокаторах, которые будут одеты в белые перчатки, чтобы отличать друг друга, и которые собираются устраивать драки с последующей их демонстрацией по федеральным телеканалам. За организацией «Большого белого круга» я следил не очень внимательно, но уверен, что и накануне этой акции в четверг ее организаторам казалось, что случилась катастрофа, которая обязательно приведет к срыву стояния на Садовом или даже к кровопролитию. Но в итоге все, как известно, тоже прошло мирно и массово.

Последний предвыборный четверг ничем не отличается от всех предыдущих политических четвергов — именно в этот день переговоры организаторов митинга 5 марта с мэрией зашли в тупик, именно в этот день оргкомитет митинга выдвинул мэрии ультиматум — или Манежная, или несанкционированный митинг, — и для полноты предкатастрофического ощущения депутат Илья Пономарев объявил, что в гостинице «Ритц-Карлтон» уже не первую неделю живут командиры чеченских полков, готовых разгонять демонстрации.

Почему-то никто не обращает внимания, что перед каждой протестной акцией именно в четверг у всех, кто участвует или сочувственно наблюдает, сдавали нервы, появлялись слухи и складывалось ощущение неизбежного провала. Но наступала пятница, а за ней суббота, и оказывалось, что все на самом деле не так уж плохо.

Я думаю, сегодня и в ближайшие дни еще будет много политических комментаторов, умеющих и любящих хвататься за голову со словами «Все пропало». Я даже допускаю, что они вполне искренни в своем отчаянии — но просто они не знают о проклятии четверга. А мы с вами знаем.

27 февраля 2012. На Садовом кольце мне вчера не понравилось, и трудно объяснить, в чем дело. Это уже не вопрос политики, это вопрос вкуса, и я не готов настаивать на том, что именно мои представления о прекрасном заслуживают того, чтобы считать их истиной. Прежде чем встать на демократический тротуар, я сделал два круга по всему Садовому кольцу, рассматривая людей и выбирая место, в итоге выбрал Триумфальную площадь. Чтобы было нагляднее и понятнее, еще два месяца назад, в декабре, именно здесь, у колонн зала имени Чайковского ОМОН хватал и бил протестующих, а теперь протестующие стоят, улыбаются, и полиция им тоже улыбается, и формально ведь это можно считать победой тех, кто ходил на Триумфальную год и два назад, потому что именно этого они и добивались: чтобы было можно стоять на тротуаре, и чтобы полиция не мешала.

Но ведь это на самом деле не было победой ни по какому признаку, а что может быть отвратительнее, чем нечто, что кажется победой, но не является ею? Кстати, из тех, кого я видел на Триумфальной в прошлом и позапрошлом году, вчера там, по-моему, никого не было, только журналисты одни и те же. Это уже совсем другой протест — масленичный.

Политический выход на улицу стал мейнстримом, а мейнстрим, наверное, всегда вызывает такие чувства, поэтому, оценивая акцию на Садовом, я рассуждаю так: если тем, кто принял участие в акции, понравилось, значит, акция удалась, и говорить больше не о чем.

А вот о чем стоит поговорить — о том, что будет дальше, и почему-то об этом никто внятно не говорит. Перед парламентскими выборами у людей, которые не поддерживают власть, сложился консенсус по поводу того, что голосовать нужно за любую другую партию, кроме «Единой России», но это ведь не само собой так получилось, это придумал Навальный и несколько месяцев долбил: за любую другую партию, за любую другую партию. На этих выборах такой объединяющей идеи нет.

Оппозиционные вожди в лучшем случае устраивают конкурсы антипутинской песни и пляски, а чаще просто радостно подсчитывают по головам или по лайкам в Facebook участников очередной акции: смотрите, мол, нас по-прежнему много.

Народу действительно по-прежнему много, но никто, кажется, не понимает, чего ждать и что делать после 4 марта. Два месяца, прошедшие с первых массовых протестов, были потрачены на креатив и веселье и ни на что больше. В декабре было весело, но декабрь как-то слишком затянулся. Вчера на Садовом кольце это было очень хорошо видно.

20 февраля 2012. Цитировать собственные шутки — последнее дело, но, во-первых, это была не совсем шутка, а во-вторых, она полностью сбылась, поэтому рассказываю. Во время последнего митинга на Болотной площади мне позвонили с «Коммерсантъ FM» и спросили, видел ли я каких-нибудь прокремлевских провокаторов.

Я ответил, что наверняка видел, но точно сказать не могу, потому что практически невозможно по внешним признакам отличить прокремлевских провокаторов от оппозиционной креативной молодежи. Некоторые мои друзья на меня даже обиделись, потому что они сами — креативная молодежь, и при этом совсем не провокаторы. А потом прошло две недели, и подоспела история про хомяков. Этих хомяков вы, может быть, видели на фотографиях с Болотной.

Какие-то люди, переодетые хомяками, такие ростовые куклы. «Хомяками» называют интернет-активистов, которые сначала нажимают кнопку like, и только потом думают. На одном из предыдущих митингов Алексей Навальный называл себя «хомяком» и говорил, что перегрызет горло тому, кто хочет украсть у него честные выборы. В общем, хомяк — это важный символ. И на Болотной площади все, конечно, фотографировали этих хомяков, потом Навальный провел их на сцену, и они стояли на сцене во время митинга, потом их пригласили на телеканал «Дождь», — в общем, 15 минут политической славы в чистом виде.