Звучало это разумно. Тем не менее Абдулла в ответ только буркнул что-то неразборчивое. Это было потому, что из-за солдатских советов Абдулла начинал видеть всё в совершенно новом свете. Ещё бы солдат не понял, что за норов у этого джинна. Очень в его духе. Он был просто мастер по части того, чтобы заставить других плясать под свою дудку. Единственным существом, которое было способно заставить солдата плясать под свою дудку, была Полночь, а Полночь делала то, чего ей делать не хотелось, только ради Шустрика-Быстрика. Это ставило котёнка на самую вершину угнетающей Абдуллу пирамиды. Котёнка! А поскольку солдат понял, что за норов у джинна, а джинн очевидным образом находился в иерархии выше Абдуллы, Абдулла оказывался в самом низу. Неудивительно, что ему так тошно! И ему вовсе не стало легче, когда он понял, что с родственниками первой жены его отца дело обстояло совершенно так же.

Поэтому Абдулла и буркнул в ответ солдату что-то неразборчивое, что в Занзибе было бы сочтено вопиющей грубостью, но солдат об этом ничего не знал. Он весело показал на небо:

— Опять прелесть что за закат. Глядите, ещё один замок.

Солдат был прав. В небесах кипели жёлтые озёра, и острова, и мысы, и высокая серо-голубая облачная скала с чем-то вроде крепости наверху.

— Это уже другой замок, не тот, что первый, — заметил Абдулла. Он чувствовал, что пришло время самоутвердиться.

— Конечно, нет. Одинаковых облаков не бывает, — отозвался солдат.

На следующее утро Абдулла сумел проснуться первым. Рассвет ещё вовсю полыхал, когда он вскочил, схватил бутылку с джинном и отнёс её на некоторое расстояние от развалин, где они ночевали.

— Джинн, — позвал он. — Появись! Из горлышка бутылки поднялся клочок дыма — призрачный и недовольный.

— В чём дело? — спросил он. — Где обычные разговоры про цветы, драгоценности и прочее?

— Ты мне сказал, что этого не любишь. Вот я и перестал, — ответил Абдулла. — Теперь я стал реалистом. И желание, которое я собираюсь загадать, соответствует моему новому мировоззрению.

— А, — отозвался клочок джинна. — Ты хочешь потребовать назад ковёр-самолёт.

— Вовсе нет, — сказал Абдулла.

Джинн так удивился, что вылез из бутылки целиком и наградил Абдуллу взглядом вытаращенных глаз, которые в рассветных лучах казались плотными, сияющими и вообще почти человеческими.

— Объясню, — продолжал Абдулла. — Итак, Судьба явно решила отложить поиски Цветка-в-Ночи. Это несмотря на тот факт, что Судьба же объявила о своём намерении женить меня на Цветке-в-Ночи. Все мои попытки пойти против Судьбы приводят к тому, что твоими стараниями мои желания никому не приносят добра, а их исполнение обычно увенчивается тем, что за мною гонятся всадники на верблюдах или лошадях. Или солдат заставляет меня потратить желание впустую. Поскольку я устал и от твоей злобы, и от того, что солдат постоянно добивается своего, я решил бросить вызов Судьбе. С этой минуты я намерен планомерно и последовательно пускать все желания на ветер. Тогда Судьбе придётся волей-неволей взять дело в свои руки, а иначе пророчество, которое касается Цветка-в-Ночи, никогда не сбудется.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, — усмехнулся джинн. — Или как герой. Или, вероятно, как безумец.

— Нет, как реалист, — возразил Абдулла. — В дальнейшем я брошу вызов и тебе — тем, что буду тратить желания так, чтобы от них кому-то где-то было хорошо.

При этих словах джинн сделал гримасу определённо саркастическую:

— И каково же будет твоё сегодняшнее желание? Дома сиротам? Зрение слепым? Или просто чтобы все деньги в мире были отняты у богатых и отданы бедным?

— Я подумал, — отвечал Абдулла, — что мог бы — мог бы — пожелать, чтобы те два разбойника, которых ты превратил в жаб, приняли прежнее обличье.

По лицу джинна разлилась злобная радость.

— Ну, мог бы загадать чего похуже. Это я исполню с удовольствием.

— И каково же побочное действие этого желания? — спросил Абдулла.

— Да ничего особенного, — сказал джинн. — Просто в настоящий момент в этом оазисе расположился отряд воинов Султана. Султан убеждён, что ты находишься где-то в пустыне. Его люди в поисках тебя прочёсывают всю округу, но я уверен, что время на двух разбойников у них найдётся — хотя бы для того, чтобы доказать Султану своё рвение.

Абдулла обдумал эти слова.

— А нет ли в пустыне ещё кого-то, кто может подвергнуться опасности из-за этих изысканий?

Джинн искоса поглядел на него:

— А тебе и вправду не терпится истратить желание впустую! Там нет никого, кроме нескольких ковроделов, пары-тройки пророков — ну и, конечно, Джамала с его псом…

— А, — сказал Абдулла, — тогда я потрачу желание на Джамала и его пса. Я желаю, чтобы Джамал и его пёс были немедленно перенесены туда, где у них будет лёгкая и изобильная жизнь в качестве… минуточку… в качестве дворцового повара и сторожевой собаки в ближайшем к Занзибу королевском дворце.

— Да уж, твоими стараниями это желание наизнанку не вывернешь, — уныло протянул джинн.

— К этому я и стремлюсь, — отвечал Абдулла. — Если мне удастся добиться того, чтобы ни одно из моих желаний не получалось обратить во зло, это будет большим облегчением.

— Можешь загадать соответствующее желание, — подсказал джинн.

Прозвучало это так печально, что Абдулла сразу понял, к чему джинн клонит. Бедняга хочет освободиться от заклятья, которое привязывает его к бутылке. Тем проще будет бросить на ветер очередное желание, рассудил Абдулла, только сначала надо добиться, чтобы благодарность джинна была достаточно глубока и он, освободившись, по доброй воле помог Абдулле разыскать Цветок-в-Ночи. Учитывая характер данного конкретного джинна, это представлялось маловероятным. А если Абдулла немедленно освободит джинна, то от вызова Судьбе придётся отказаться, а этого он делать не собирался.

— Обдумаю это желание позже, — сказал он. — Сегодняшнее моё желание касается Джамала и его пса. Оказались ли они в безопасности?

— Да, — обиженно ответил джинн. При взгляде на его дымное лицо и на то, как он исчез в бутылке, Абдулле пришла в голову тревожная мысль, что джинн умудрился вывернуть наизнанку и это желание, но как именно, разумеется, было неизвестно.

Абдулла оглянулся и обнаружил, что на него смотрит солдат. Он не имел представления о том, сколько солдату удалось подслушать, но изготовился к спору.

Однако солдат лишь бросил: «Что-то не улавливаю я вашей логики», а затем предложил отправиться в путь — ведь, наверно, по дороге попадётся ферма, где можно будет купить чего-нибудь на завтрак.

Абдулла снова посадил Полночь на плечо и они поплелись дальше. Весь этот день им пришлось идти по глухим тропам. Хотя кругом не было ни следа полицейских, судя по всему, к Кингсбери они не приблизились. И правда — когда солдат спросил у какого-то человека, который рыл канаву, далеко ли до Кингсбери, тот ответил, что четыре дня пешего ходу.