– Да мы быстренько! Тут где-то Безголовый Тамплиер ждет, он тебя мигом доставит, – упрашивал Практикант. – Только лекарства возьми.

– Не могу, нельзя!

– Дзинннь… – прозвенело стекло, открылась форточка, и в нее с трудом протиснулось пухленькое привидение – про́клятая девушка из пермской делегации.

– Ты звал меня, милый? – нежно спросила она. – Я слышала грохот моей плиты. Тебе грозит опасность?

– Нет, не звал, зачем ты мне? – удивился глупый Практикант.

Девушка вся сникла и начала медленно втягиваться в форточку. Снежка поймала ее за развевающуюся эктоплазму и потянула обратно:

– Звал-звал! Это он просто стесняется признаться, а так он звал. Но опасности нет, просто он очень по вас… по вам… по тебе соскучился. Ну что ты, Тайка, как это самое…

Девушка тут же влетела обратно и радостно спросила:

– Да? Правда? Как я рада!

– Это я просто вашу могильную плиту уронил от неожиданности, когда Снежка зашла, поэтому грохот и получился, – честно объяснил Практикант. – Но я все равно очень рад вас видеть.

– Я тоже, – решительно сказала Снежка. – У нас к тебе поручение. Далеко-далеко отсюда, на Вышеградской скале, заболели чуть ли не все пражские привидения. Это эпидемия! Они лежат и плачут, у них насморк… ага, и корь, и дифтерит у них, и оспа, и бронхит у них, и голова болит у них, и горлышко болит (это Снежка вспомнила Айболита и решила отталкиваться от классики). А в этом городе только я умею лечить привидений. Вот этот храбрый юноша, тоже весь больной, из последних сил добрался до моего отеля…

– Апчхи… – грустно подтвердил Практикант и принял умирающий вид.

– Но мне нельзя уйти, потому что меня сторожат семь богатырей, – продолжила Снежка. – Они… э-э-э… дозором обходят владенья свои. Идут направо – песнь заводят, налево – по башке дадут… словом, скоро обход, а мне надо уехать лечить больных. Мы очень просим временно заступить на мое место.

– Это как? – не поняла девушка.

– Да притворись мной, залезь под одеяло и сделай вид, что спишь, – сказала Снежка. – А мы быстро сгоняем до Вышеграда, вылечим больных и назад.

– Ладно, – согласилась девушка. – Не бросать же своих в беде. Только могильную плиту мне оставьте, мне без нее холодно.

– С удовольствием, – обрадовался Практикант и вернул хозяйке надоевшую железяку.

Снежка взяла аптечку, открыла дверь номера – ха, Вольга мог запирать ее хоть сто раз, но Микула Селянинович в свое время научил ее открывать любые замки – не то что заколкой или пилочкой для ногтей, а даже резинкой для волос! И Снежка с Практикантом бросились во двор, где уже рыл землю копытом призрачный конь Безголового Тамплиера. Земля не рылась – копыто было бестелесное.

Пермская девушка Таисия легла в кровать и прислушалась. В коридоре было тихо. Таисия вспомнила слова Снежки «идут направо – песнь заводят, налево – по башке дадут» и решила принять меры безопасности. Она накрылась одеялом, а поверх одеяла положила свою плиту.

«Прекрасная конспирация, – подумала она. – Теперь богатыри ни за что не догадаются, что под плитой – не Снежка, а я. И даже если на всякий случай дадут по башке, то железная плита смягчит удар».

Когда Снежка была маленькая, культурный Вольга Всеславич водил ее культурно образовываться в оперу – странное место, где поют, вместо того чтобы нормально говорить. Да и не то поют – под такую песню не спляшешь на дискотеке, и на рыбалке вечером хором ее не споешь. И вот одна опера Снежке особенно запомнилась: на сцене лежало много-много ненастоящих трупов и скелетов, а какой-то дяденька весь в растерянности стоял посереди этого безобразия и пел: «О поле, поле! Кто тебя усеял мертвыми костями?» Поле, естественно, не ответило, так вопрос и остался открытым.

Прискакав в Вышеград, Снежка тут же вспомнила давешнюю оперу: на обширной площади Вышеградской скалы были грудами навалены скелеты и привидения. Ну, может, не грудами, но не меньше, чем тогда на сцене. Но в опере скелеты лежали молча, а в жизни они сморкались, кашляли и стонали. Снежка, которая по жизни была привычна лечить раненых богатырей, вздохнула и достала аптечку. В ней хранился изрядный запас нафтизина и галазолина, потому что у Вольги Всеславича был хронический насморк – он говорил, что это аллергия на собственную волчью шерсть.

– Где у тебя нос? – спросила она чихавшего Огненного Скелета с Янского вршка.

– В голове, естественно.

– А голова где?

– А нету…

– А чем же ты тогда чихаешь?

– А всей душой!

Нехватка носов для закапывания остро ощущалась у многих заболевших. Даже если у призрака была голова, то нащупать на ней нос оказалась той еще работенкой, вредный орган все время то уползал к уху, то вминался в голову и по шее отступал ближе к животу.

Именно поэтому эктоплазменный ринит считался трудным для лечения заболеванием.

Наконец Снежке надоел поиск носов. Она уложила всех пострадавших более-менее правильными рядами и начала орошать их нафтизином сверху – брызгать спреем. Призраки ежились и хихикали… но послушно впитывали капли всей поверхностью эктоплазмы.

Минут через пять чиханье и стоны прекратились, призраки задышали полной грудью… или чем у кого было.

– Теперь лечим кашель, – скомандовала Снежка. – Огненный Скелет, зажгите костер, пожалуйста. Хотя жаль, что вы не тот огненный тип, что с кладом ходит.

Пока Огненный Скелет налаживал костерок, Снежка пособирала по склону холма всякие травки. В темноте было не очень видно, что собирать, но Снежка надеялась, что в числе прочего окажется и ромашка, и шалфей, и прочие полезные растения. Она бросила травы в огонь, туда же влила микстуру от кашля – по капле, чтобы не загасить пламя, – и велела всем призракам сидеть и открытым ртом вдыхать целебный дым. У кого рта не оказалось, вдыхали тем, что было.

Потом Снежка на всякий случай обмазала всех призраков йодом и сказала:

– Все! Вы здоровы!

– Ура! – закричали привидения почти не хрипло. – Слава, слава нашей Снежке, слава добрым докторам! А это ничего, что мы такие все желтые от йода?

– Это автозагар, – пояснила Снежка. – Знаете как модно? И скажите спасибо, что у меня в аптечке йод, а не зеленка.

– Раньше после окончания эпидемии чумы на площади ставили Чумной столб, – сказал Далибор. – Я думаю, в честь окончания эпидемии насморка надо тоже столб поставить. Но не Чумной, а… как бы это поделикатнее…

– Сопливый, – подсказал неделикатный Вояка.

– Нет, лучше Простудный – это приличнее. Из эктоплазмы лучшего качества. Днем его не будет видно, а ночью он станет светиться, озаряя путь заблудшим.