— Дело не в беспечности, — сказал Мур. — Просто он заторопился. Ему не хватило времени довести дело до конца. — Мур стоял возле двери спальни, изучая пятна крови на полу. Кровь, еще свежая, поблескивала в свете ламп.

«Она не успела засохнуть. Хирург ушел отсюда совсем недавно».

— Фотография была отправлена Корделл по электронной почте в семь-пятьдесят пять вечера, — сказала Риццоли. — Часы на фотографии показывали время два-двадцать ночи. — Она показала на будильник, стоявший на ночном столике. — Время на часах установлено правильное. А это значит, что он фотографировал прошлой ночью. Он держал жертву живой в этом доме более суток.

«Растягивая удовольствие».

— Он наглеет, — заметил доктор Цукер, и в его голосе прозвучали настораживающие нотки восхищения. Тем самым он как будто признавал, что противник у них достойный. — Он не только держит жертву живой в течение всего дня; он даже оставляет ее здесь на время, чтобы отправить электронную почту. Наш мальчик играет с нами в психологические игры.

— Или с Кэтрин Корделл, — сказал Мур.

Сумочка жертвы лежала на комоде. Мур, в перчатках, принялся просматривать содержимое.

— Бумажник с тридцатью четырьмя долларами. Две кредитные карты. Карточка члена ААА (Автомобильной ассоциации Америки). Именной бейдж служащего отдела продаж компании «Лоуренс Сайентифик Саплайз». Водительские права на имя Нины Пейтон, двадцать девять лет, рост 157 сантиметров, вес 55 килограммов. — Он перевернул водительские права. — Донор органов.

— Думаю, один из них она только что отдала, — сказала Риццоли.

Мур расстегнул молнию на боковом кармане.

— Здесь ежедневник.

— Да? — заинтересовалась Риццоли.

Он открыл блокнот на странице текущего месяца. Там было пусто. Он пролистал назад, пока не нашел запись, сделанную восемью неделями ранее: «Заплатить аренду». Он полистал дальше и увидел другие записи: «Д. рождения Сида», «Химчистка», «Концерт 8:00», «Совещание для персонала». Все это были будничные мелочи, из которых, собственно, и состоит жизнь. Но почему записи так внезапно оборвались восемь недель тому назад? Он подумал о женщине, которая писала эти слова, аккуратно выводя буквы синими чернилами. О женщине, которая, возможно, ждала, когда подойдет очередь чистой страницы декабря, мечтала о Рождестве и снеге, не думая, разумеется, о том, что может не дожить до этого.

Он закрыл ежедневник, и на него нахлынула такая печаль, что на мгновение перехватило дыхание, и он не мог вымолвить ни слова.

— В простынях ничего не осталось, — сказал Фрост, обыскивая постель. — Ни хирургических нитей, ни инструментов — ничего.

— Для человека, который так спешил, — заметила Риццоли, — он, пожалуй, чересчур хорошо прибрался. И смотрите, у него нашлось время сложить ночную сорочку. — Она показала на хлопковую сорочку, которая была аккуратно сложена на стуле. — Это никак не вяжется с тем, что он торопился.

— Но он оставил свою жертву живой, — сказал Мур. — Это самая непростительная ошибка.

— Что-то не вяжется, Мур. Он складывает ночную сорочку, убирает за собой. И вдруг проявляет такую беспечность, оставляя живого свидетеля? Он слишком умен, чтобы делать такие ошибки.

— Даже самые умные могут напортачить, — сказал Цукер. — Тед Банди под конец совсем утратил осторожность.

Мур посмотрел на Фроста.

— Это ты звонил жертве по телефону?

— Да. Когда мы обзванивали всех по списку, что нам дали в библиотеке. Я позвонил в этот дом примерно в два или два-пятнадцать. Включился автоответчик. Я не стал оставлять сообщение.

Мур оглядел комнату, но не увидел автоответчика. Он вышел в гостиную, и там на столике в углу стоял телефонный аппарат. В нем имелся определитель номера, и кнопка памяти была испачкана кровью.

Кончиком карандаша он нажал на кнопку, и информация о последнем звонке высветилась на экране: «Полиция Бостона, 2:14».

* * *

— Может, это его и вспугнуло? — предположил Цукер, который прошел в гостиную следом за ним.

— Он был здесь, когда звонил Фрост. На кнопке определителя номера кровь.

— Итак, зазвонил телефон. А наш неизвестный еще не закончил. Он не получил удовлетворения. Но телефонный звонок среди ночи определенно обеспокоил его. Он вышел сюда, в гостиную и увидел, откуда был звонок. Звонили из полиции, пытаясь связаться с жертвой. — Цукер задумался. — Что бы сделали в этом случае вы?

— Убрался бы отсюда как можно быстрее.

Цукер кивнул, по его губам скользнула легкая улыбка.

«Для тебя все это — игра», — подумал Мур. Он подошел к окну и выглянул на улицу, которая превратилась в яркий калейдоскоп вспыхивающих огней. Перед домом выстроился целый автопарк из патрульных машин. Прибыла и пресса; а фургончики местных телеканалов уже настраивали свои спутниковые антенны.

— Он не успел получить удовольствие, — сказал Цукер.

— Но он же завершил экзекуцию, — возразил Мур.

— Нет, это не главное. Так, легкое напоминание о его визите. Он приходил сюда не за тем, чтобы взять орган. Он пришел испытать настоящее блаженство: почувствовать, как из женщины капля за каплей вытекает жизнь. Но на этот раз ему не повезло. Ему помешали, и он испугался приезда полиции. Он недостаточно долго наблюдал за тем, как умирает его жертва. — Цукер выдержал паузу. — Новая добыча будет найдена очень скоро. Убийца раздражен, и напряжение становится невыносимым. А значит, он уже в поиске следующей жертвы.

— Или уже выбрал ее, — сказал Мур. И подумал: «Кэтрин Корделл».

Первые проблески рассвета осветили небо. Вот уже сутки Мур не спал и держался только на кофе. И все-таки, глядя на розовеющее небо, он испытывал не усталость, а новый приступ волнения. Между Кэтрин и Хирургом определенно существовала какая-то связь, которую он никак не мог разгадать. Словно невидимая нить привязывала Кэтрин к этому чудовищу.

— Мур.

Он обернулся и увидел Риццоли, во взгляде которой угадывалось радостное волнение.

— Только что позвонили из отдела преступлений на сексуальной почве, — сообщила она. — Наша жертва — весьма невезучая дама.

— В каком смысле?

— Два месяца назад Нина Пейтон была изнасилована.

Новость ошеломила Мура. Он вспомнил пустые страницы в дневнике жертвы. Восемь недель назад записи прервались. Видимо, тогда жизнь Нины Пейтон в корне изменилась.

— Есть протокол по факту изнасилования?

— И не только, — сказала Риццоли. — Были собраны улики.

— Две жертвы изнасилования? — удивился доктор Цукер. — Неужели все так просто?

— Вы думаете, насильник вернулся, чтобы убить их?

— Не исключено. Десять процентов серийных насильников впоследствии возвращаются к своим жертвам. Это своеобразный способ продлить мучение. Навязчивая идея.