Анну и вправду клонило в сон. Переход от осени к зиме ей всегда давался особенно болезненно. Не хочется расставаться со звонкой осенью, но листья облетают неумолимо и быстро, и вскоре ты остаешься наедине с глухим, черным пространством, где все расчерчено и обнажено, а снега еще нет и, похоже, не предвидится, и сырая морось, падающая с неба, никак не может примирить тебя с тем, что время словно застыло в этом беспросветном постоянстве. А если еще в твоей жизни полный застой и ты зависла между небом и землей – не замужем, без стабильной работы (но она любимая, и начальник хороший, правда-правда, говорит сама себе Анна, и это действительно так), – то осеннее предзимье кажется тебе малым концом света. Хочется все время спать и не выходить из дома, валяться на диване с книжкой в руках и ждать звонка от Данилы (или уже не ждать?). А то, что приходится ездить на работу, кажется пыткой. Предметы расплываются перед глазами, вытягиваются в длину и ширину, теряют свои очертания… Кто-то трясет ее за плечи, она открывает глаза, это Вася стоит над ней.

– Я сейчас сварю тебе кофе. Отпустить не могу, извини, нужно работать.

Анна кивает головой: да, она все понимает, хотя уехать домой было бы здорово, там погрузиться в сон…

Запах кофе будит ее, она открывает глаза.

– Вот, – Вася протягивает ей чашку с ароматным кофе, – пей! Пока ты тут окончательно не свалилась.

Анна кивает головой, на большее нет сил… Она делает глоток-другой и чувствует, как в нее вливаются силы.

– Пей до конца, – настаивает Вася.

Она пьет. Ей протягивают вторую чашку. Сонливость слетает с нее, голова становится ясной, мир снова обретает четкость.

– Прозрела! – констатирует Вася и делает шумный выдох. – Теперь моя очередь. Только не кофе. А что-то покрепче…

Он достает из заветного шкафчика, иногда Вася называет его на старый манер «шкапчик», пузатую бутылочку и наливает в стакан виски. Пьет залпом и даже не морщится. Выпив, смотрит в окно, потом переводит взгляд на Анну:

– Так хочется снега.

Она согласно кивает. Снега не хватает, осень безумно долгая и теплая, но, оказывается, от всего устаешь, даже от такой осени. Все ждут снега. А его нет.

– Ты готова? – спрашивает Вася.

Она кивает.

– Третья чашка кофе не нужна?

– Нет, – шепчет она.

– Смотри!

Она забирается с ногами на кушетку. Ей уютно и хорошо, она готова слушать Васю.

Они расправляются с парой-тройкой накопившихся дел.

Потом Анна садится за компьютер и вспоминает, что Павел Рудягин просил их разобраться со стихами Пушкина. Как они могут быть связаны с убийством? И почему именно эти стихи?

– На ум ничего не идет…

Время летит незаметно.

– Ань! Ты собираешься домой или нет?

Анна оторвалась от компьютера и посмотрела на Васю.

– Пока нет, – ответила почти сердито.

– А чего сердишься?

– Сама не знаю, – пожала она плечами. – Наверное, на себя. Помнишь, Рудягин попросил нас помочь ему со стихами Пушкина разобраться – с теми, что убийца оставлял рядом с трупами. А я ничего придумать не могу. Человек обратился к нам за помощью, а мы… Точнее, я, – поправилась она. – Раз уж ты передал это мне…

Вася внимательно посмотрел на Анну.

– Передал… – с расстановкой сказал он. – Я же вижу, как ты маешься… Вспоминаешь…

Она вспыхнула мгновенно.

– Василий… – начала она неестественно высоким голосом. – Я, конечно, ценю твое дружеское и начальственное расположение ко мне. Но это все же слишком. Я справлюсь со своими личными проблемами сама.

– Не очень-то ты справляешься.

Анна не выдержала, и по ее лицу покатились слезы.

– Бить ниже пояса – не очень хорошо.

– Прости, – воцарилось молчание. – Правда. Прости. Не хотел и не ожидал такой твоей реакции. Так что будем делать с этой просьбой Рудягина?

– Иди-ка ты домой, – сердито сказала Анна. – Я тут посижу, поработаю одна. В тишине.

– Точно сможешь?

– Ты думаешь по-другому?

Вася что-то хотел сказать, но лишь как-то криво улыбнулся:

– Желаю успеха!

И после недолгого молчания прибавил:

– Думаю, что знаю, к кому обратиться за помощью.

Оставшись одна, Анна посмотрела на экран компьютера, потом встала и подошла к окну. Офис находился на первом этаже небольшого старинного особняка в центре. И она, и Вася сразу влюбились в это место, и хотя аренда здесь стоила немало, решили остановиться на этом варианте. И ни разу не пожалели об этом. Обстановка все-таки много значит, признался ей однажды Вася, и Анна с ним согласилась. Из окна открывался прекрасный вид на уголок старой Москвы, какой она запечатлена на старых фотографиях, – уютной, неспешно-созерцательной. В том мире никто никуда не торопился. Там не обманывали. Не предавали. Черное было черным. А белое – белым. Анна подумала, что этим ей и нравились старые детективы – там мир представлен четким и ясным: преступники – это злодеи, а спасители и утешители всех обиженных и пострадавших непременно добры и благородны…

Ну почему ей не дается это задание? Только ли дело в расстроенных и растрепанных чувствах? Или в чем-то другом? Может, она эмоционально выгорела? Сейчас это стало модным трендом – все объяснять эмоциональным выгоранием. Проводятся даже тренинги и курсы по тому, как бороться с этим недугом и избежать его еще на подходе… Может быть, ей стоит записаться к какому-нибудь популярному коучу и попробовать изменить свою жизнь с помощью волшебных методик и прогрессивных техник? Или…

За окном было темно. Анна решила сварить себе кофе, что обычно делал Вася, у него это получалось как-то особенно хорошо. У Васи была подруга – женщина старше его на семь лет. Кандидат биологических наук, орнитолог – Надя. Она жила вместе с дочерью-разведенкой, внуком и больным сыном в крохотной комнатушке и тянула на себе практически все: и быт, и финансы, но при этом не унывала и была полна оптимизма. Вася по этому поводу философски замечал, что чем людям труднее, тем они большие жизнелюбы. Похоже, это так. А у кого есть многое – напротив, часто впадают в хандру и постоянно жалуются, что им не хватает то одного, то другого. Надя была иной, она не жаловалась, а несла крест своей жизни с достоинством. Привозила из своих краткосрочных зарубежных командировок – надолго она не могла оставлять больного сына – элитные сорта кофе и делилась с Васей, а Вася все притаскивал на работу. Анна уже избаловалась хорошим кофе и, когда пробовала этот напиток в кафе, не понимала, как люди это пьют.