Дафна перевернула комнату вверх дном. Вытряхнула содержимое шифоньера, обыскала каждую полку и собрала на себя всю грязь, скопившуюся за годы под кроватью.

Теперь в блузке, ставшей цвета умирающей грозовой тучи, с ошметками пыли на рукавах, она походила на монстра из детских страшилок, которыми пугают не желающих засыпать маленьких бунтарей.

Все зря.

Ответ не был найден, и Даф растерянно смотрела на устроенный кавардак, чувствуя, как медленно проваливается в объятия отчаяния. С каждой секундой смятение охватывало ее все сильнее.

«Каждая наша беседа, каждое прикосновение, каждый поцелуй…»

Голос Лира звучал в голове, заставляя сердце Дафны сжиматься вновь и вновь, словно она опять оказалась в аду Пайтити.

Хотелось неистово закричать. Так, чтобы горло разорвало от боли, чтобы в глазах потемнело и зазвенело в ушах, заглушив слова, повторяющиеся в сознании, точно мантра.

«Это все было только наше…»

Хотелось горько заплакать. Так, чтобы слезы жгли щеки, чтобы мир перед глазами исчез, превратился в море пестрых пятен и унес душевные муки на волнах небытия.

Но вместо этого Даф просто стояла посреди комнаты, не двигаясь и еле дыша. Глядя, как порыв ветра, ворвавшийся через распахнувшуюся балконную дверь, играет со страницами фотоальбома.

«…Только мое и твое».

И самое чудовищное было даже не это. Не слова Лира, не его ложь, с помощью которой он так умело забрался в сердце Дафны и использовал ее в своих корыстных целях. Нет, самая чудовищная часть заключалась в том, что Лир произнес слова Элеутерея точь-в-точь, как шептал их на ухо Дафне когда-то Тер.

– С самой нашей первой встречи я знал, ты моя, – говорил Тер каждый раз, когда они ругались из-за какой-нибудь чепухи. – Я всегда любил только тебя и безнадежно искал многие годы. Просто не знал этого, пока не увидел твои глаза. И только в тот миг я понял, ради чего стоит жить и умирать снова и снова. Я люблю тебя, Дафна. Я буду любить тебя до скончания времен и после, что бы там нас ни ждало. Ты была моя. Ты и сейчас моя, Даф. Даже если ненавидишь меня за эту разбитую вазу.

Откуда сын Крейна мог знать эти слова? Как посмел произнести их? Заставить Дафну поверить ему! Поверить в свое счастье вновь быть рядом с любимым человеком, вновь любить…

«Ты была моя. Ты и сейчас моя, Даф».

– Мерзавец! – вырвалось у Дафны из груди. Она со всей силы швырнула валявшуюся у ног вазу, которая обратилась дождем осколков, встретившись со стеной. – Лир, я убью тебя, слышишь? Убью!

И опять тишина. Не считая шелеста листьев под окнами, пространство окутывал полнейший покой. Снаружи покой, а внутри буря, усмирить которую Даф сможет, лишь если найдет ответ.

Она метнулась к еще не тронутому комоду и начала лихорадочно перебирать его содержимое. Шкатулка с украшениями? Нет. Связка проводов, из которых Тер собирался смастерить гирлянду на праздник весеннего равноденствия? Нет. Забытая банка лунных пряников, давно одеревеневших от времени? Все не то.

У Даф саднило в груди от нетерпения, пока вещи одна за другой летели из-под ее рук на пол. Дафна знала, как найти фоморов, как спасти Аню, как все исправить. Она буквально видела, слышала, осязала кончиками пальцев, как ее меч высасывает жизнь из тела юного Хэллхейта. У Дафны созрел идеальный план мести.

Но план был невоплощаем, пока даитьянка не найдет…

Момент неожиданно раскололся надвое, точно старое зеркало, когда в коридоре послышались чьи-то шаги. Мягко и неспешно кто-то прокрался по этажу и замер прямо за дверью.

– Убирайтесь! – крикнула Даф, прежде чем кто бы то ни было успел постучать. Если кто-то из старых друзей опять решил осчастливить ее своей никчемной «моральной» поддержкой, уж лучше сразу удавиться. – Не хочу никого видеть, я сплю!

Однако стука в дверь не последовало.

Даф напряглась. Она точно знала, что кто-то стоит по ту сторону, и ждала. Этот кто-то тоже ждал, но чего? Даитьянка скользнула в прихожую, на глаз прикидывая, сколько секунд ей понадобится, чтобы выхватить меч из висящих на крючке ножен.

Была не была. Сделав глубокий вдох, Дафна аккуратно повернула ручку и приоткрыла дверь лишь на несколько сантиметров, чтобы подозрительный беспорядок за ее спиной не привлек внимание гостя.

– Никк?!

– Извини за конспирацию, я прячусь от охраны, – брат оглянулся на лестницу и, толкнув дверь, без приглашения зашел в комнату. – Ждал, пока твой сторож вспомнит, что выдул литр сока на обед. Ты что, правда спала?

– Конечно нет.

Но ответ был совершенно лишним. Никк и так все понял, в ступоре замерев на пороге при виде устроенного беспорядка.

– Откуда такой хаос? – Его обеспокоенный взгляд пробежал по возвышающемуся на кровати вороху одежды, куче осколков того, что еще недавно называлось вазой, и остановился на всклокоченных волосах сестры. – Даф, что-то случилось? Кто здесь был? Кто все это сделал?

– Я, – кивнула она и, не дожидаясь очередного вопроса, принялась потрошить единственный оставшийся нетронутым ящик комода. Он был ее последней надеждой. – Я все это сделала. Только я.

– Зачем?

– Чтобы найти кое-что.

– Что?

Голос Никка пронизывала едва различимая нотка тревоги, и Дафне это совсем не понравилось. Тревог в последнее время было чересчур много. Да и вряд ли бы Никк пришел поболтать о погоде, верно?

Даф прервала свое занятие и обернулась.

– А что произошло с тобой? – Ее внимание зацепила его разорванная на колене штанина. – Ты сам выглядишь так, будто пробежал марафон по лесу, а потом еще один прополз по подвалам. И потрудись объяснить, почему ты избегаешь охраны.

Никк не ответил, хмуро глядя сестре в глаза.

– Ты издеваешься? – Даитьянка с возмущением захлопнула ящик, отчего безделушки на комоде тихо задребезжали. – Сейчас не время хранить секреты, Никк! Зачем ты вообще пришел? Чтобы осуждающе понаблюдать за мной?

– Я не наблюдал осуждающе, просто…

– Просто что?

– Я тоже кое-что искал. – Брат сел на кровать, и его лицо стало вдруг неимоверно изможденным. – Не знаю точно даже, что искал и что нашел, но это касается фоморов и…

– Я знаю, как найти Лира, – призналась Даф. Ее голос прозвучал с пугающей для нее самой твердостью.

Никк удивленно поднял брови и, вероятно, сам того не осознавая, немного подался вперед, отчего ножка старой кровати скрипнула.

– Как?

Но Дафна проигнорировала вопрос, безжалостно вытряхивая из шкатулки драгоценности. То, что она искала, там бы однозначно не поместилось, но это неплохо успокаивало нервы.