– Пока не умерла от передозировки. Лет семь или восемь, я точно не помню, – ответила Ирка, с преувеличенным интересом рассматривая снежинки.

– А откуда ты все это знаешь?

– Моржик рассказал, – подруга наконец посмотрела мне в глаза. – Это же его родственники, так что он должен знать фамильные легенды.

– Родственники Моржика? Постой…

Я ахнула:

– Так ты мне про Курихина, что ли, рассказывала? А его жена… Это мать Катерины?!

– Точно, – Ирка кивнула.

– Ничего себе… А Катька знает?

Подруга пожала плечами:

– Может, знает, может, нет… Но отношения с папенькой у нее в последние годы были, мягко говоря, натянутые.

– Еще бы! Он так поступил с ее матерью! Да за такое убить мало! – воскликнула я.

И тут же осеклась, с опозданием вспомнив, что Курихина и в самом деле убили.

– Думаю, желающих пристукнуть Андрея Петровича было немало, – сказала Ирка, угадав мои мысли.

– Интересно, кто этот парень? Я имею в виду второй труп? – задумалась я.

Подруга тоже немного подумала, но сказала неожиданное:

– Печенья хочу. В кладовке, я видела, стоят две коробки с печеньем – одна с маковым, а другая с кокосовым. Тебе принести?

Я кивнула – главным образом, соглашаясь с Иркиной логикой. Второй труп – вторая коробка с печеньем, связь налицо. Должно быть, я здорово устала за этот беспокойный день, да и выпитое вино сказывалось на моих умственных способностях не лучшим образом. Тем не менее я еще намеревалась порассуждать об убийствах, но неожиданно тему дружеской беседы пришлось сменить.

– Ленка! Смотри сюда! – горячо прошептала Ирка, вламываясь в кухню со здоровенным, совершенно сказочным коробом, куда запросто могли поместиться девочка Маша, все ее пирожки и в придачу небольшой медведь – вроде Винни Пуха.

– И это ты называешь коробочкой? – удивилась я.

Аппетит подруги был мне известен, но такой гигантомании я даже от нее не ожидала.

– Смотри! – повторила Ирка и повернула суперкоробок так, чтобы я увидела его крышку.

В ней зияла очень некрасивая рваная дыра.

– Что, нельзя было открыть коробку по-человечески, без вандализма? – упрекнула я подругу, решив, что это она так изувечила упаковку, спеша добраться до содержимого.

– Ты думаешь, это я сделала? Нет, это он! – тараща глаза, заявила Ирка.

– Кто – он? – спросила я, немного робея, потому что хорошо помнила, на чем мы с подругой прервали нашу беседу. На словах «второй труп»!

– Он! Точилка!

– Наш кролик? – Я наконец узнала коробку, которую мы несколько часов назад превратили в изолятор временного содержания для буйного грызуна. – Ой, бли-и-ин…

– Он сбежал! – сказала подруга, тряхнув пустую коробку. – Я говорила, что это не простой кролик, это точно дикий бурундаец или зайцендук! Или даже тигролик, как предположил Колян.

При мысли о том, что где-то в доме прячется чокнутый мутант-бурундаец, зайцендук или даже тигролик, мне стало нехорошо. Вон какую дыру в прочной плетеной крышке проделал, зверюга! Таким зубам и акула позавидует!

– Не приведи бог, загрызет кого! – пуще прежнего округлив глаза, ужаснулась Ирка.

– Надо его найти, – постановила я.

Это определило наши занятия на ближайшие два часа. Первый из них мы посвятили добросовестному обыску всех помещений нашего флигеля. Удивленным нашей странной активностью Катерине, Дине и Зинуле соврали, будто Ирка потеряла золотую сережку. Дамы сочли эту причину уважительной, Дина даже предложила нам помочь в поисках, но мы великодушно отказались.

Чтобы исключить вероятность перемещения Точилки из не осмотренных нами помещений в уже обследованные, мы плотно закрывали двери в комнаты, про которые можно сказать: «Проверено. Кроликов нет». Дамочек наших мы тоже попросили посидеть с полчаса за закрытой дверью.

Больше всего времени занял тщательный обыск комнаты, в которой спал Масяня. Там было темно, будить малыша не хотелось, но я хотела убедиться, что мой ребенок в безопасности, поэтому мы с Иркой осмотрели все укромные уголки, даже под кровати залезали с фонариками в зубах.

Примерно через час нам стало ясно, что Точилки в доме нет.

– Он вырвался на волю! – причитала подруга. – Мы недоглядели, и теперь эта розовая чума, этот зубастый и ушастый монстр уйдет в большой мир!

– Ну, в большой не уйдет, перевал снегом завален, – напомнила я. – Но во дворе зверюгу надо поискать. Пошли, что ли?

– Вот так сразу – пошли? Нет уж, давай сначала снарядимся как следует для ночной охоты на бурундайца! – возразила Ирка.

Правила ночной охоты на бурундайцев не были известны ни мне, ни ей, поэтому экипировались мы по собственному разумению. Взяли фонарики и моток веревки. Прихватили в кладовой связку запасных ключей, чтобы иметь доступ ко всем помещениям. Для приманки и умиротворения Точилки прихватили с собой большую морковку. Чтобы не брать зверя голыми руками, взяли в кухне толстые варежки-прихватки. На случай, если животное проявит агрессию, вооружились лыжными палками, а для транспортировки пойманного грызуна взяли эмалированное ведро с крышкой, рассудив, что металл будет не по зубам даже бешеному бурундайцу.

– С богом! – сказала Ирка, выступая на крыльцо флигеля с лыжной палкой в одной руке и с ведром в другой.

13

Нам повезло: оказалось, что бегущий кролик оставил в мягком снежном покрове борозду, которую еще не успел полностью сгладить свежевыпавший снежок. Если подсветить фонариком и приглядеться, канавка была неплохо видна. Она была прямой как стрела и вела от нашего крыльца к калитке на заднем дворе.

– И куда его понесло? – удивлялась Ирка, неотступно следуя вдоль канавки. Она щурилась, низко пригибалась к земле и была похожа на Чингачгука, упорно идущего по следу вопреки острому приступу радикулита. Или, с учетом ведра в руке, на фронтовую медсестру, бегущую под вражеским обстрелом к реке за водицей для раненых бойцов. – Неужели прямиком в горы побежал?

– Нормально он побежал, лучше уж пусть в горах лютует, чем у нас во дворе, – рассудила я.

– Это верно, – согласилась подруга. – Опять же, компанию с двумя покойниками мы оставили в стороне, незаметно прошли мимо, это радует. О! Смотри-ка, канавка закончилась!

Мы остановились у ямки, обозначившей неожиданный финиш, и задумались.

– Наверное, тут Точилка вырыл нору и залез в нее! – предположила Ирка. – Давай мы его раскопаем.

Она поставила в снег пустое ведро и двумя руками, как лом, взяла лыжную палку, собираясь с размаху вонзить ее в предполагаемую кроличью нору, но тут я заметила на колючке проволоки, пропущенной поверху сетчатой ограды, особо крупную снежинку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении клочком белого пуха.