Я подошел к двери, открыл её и сделал знак рукой. В кабинет вошли стражники и Лючиано.

— Взять! — коротко приказал я, указывая на Кастро.

Стражники быстро надели бывшему епископу цепи на руки и на ноги и сноровисто, со знанием дела, заклепали их.

— Сын мой, — спросил я Лючиано, — Маргариту Кастро уже отправили в Мантую?

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Тогда отведите этого преступника в её камеру.

Стражники вышли вместе с Кастро, а Лючиано протянул мне лист бумаги.

— Ваше высокопреосвященство, это — отречение Франческо дель Роко. Его только что передали мне.

— Превосходно! Тогда, на сегодня — всё. Сын мой, распорядись, чтобы мне принесли ужин, и сам за всем проследи. Ты понял?

Лючиано поклонился и вышел. Я уселся за столик возле очага, снял кардинальскую шапку и потёр виски. Тяжелый денёк выдался, пся крев! Гораздо легче действовать руками, чем головой и языком. Я осторожно облизал губы дёсны и нёбо. Нет, вроде бы мозолей не набил. Дело сделано и можно было бы оставить эту Фазу. Но я решил задержаться здесь ещё на два-три дня. Надо, чтобы то, что я здесь сделал, стало необратимым.

Надо, чтобы Маргарита доехала до Мантуи, Франческо дель Роко должен с моим предписанием добраться до Флоренции и обосноваться в обители братьев-филиппинцев. Кстати, надо будет прямо сейчас написать это предписание. А капитан Леонардо де Сото должен вместе с Лючиано прибыть в Неаполь, получить деньги и корабли. Не дай Время, кардиналу Марчелло без меня попадёт шлея под хвост или взбредёт вздорная мысль в голову. Хотя, насколько я смог постичь его Матрицу, кардинал Марчелло — человек далеко не глупый и по-своему порядочный. Все свои козни и ядовитые дарования он пускал в ход только против высших или равных себе и только в политических целях и в целях обогащения. А чем он может поживиться с этих несчастных узников?

Что же касается политики, то сегодня, пока я действовал в его образе, где-то на периферии его не до конца подавленной Матрицы копошились мыслишки, которые я отлично слышал, и от которых мне становилось не по себе. В Матрице этой настойчиво зудела мысль, что папа Константин XI что-то слишком уж засиделся на Святом Престоле. Не пора ли его заменить, кардиналом Марчелло, например. Одновременно в его Матрице разрабатывались такие изощрённые способы устранения папы, что я только диву давался. Раза два всплывали мысли о том, что если покушение на папу не удастся, то не плохо бы кардиналу Марчелло стать Генеральным Инквизитором или адмиралом флота Империи. Проблема только в том, как сделать эти должности вакантными. И тут на сцену снова выходили такие фантастические проекты, что мастера детективного жанра просто взвыли бы от зависти. Что делать? Кардинал Марчелло был полноценным сыном своего Времени. А Время было… O tempora, o mores![2]

Вот об этих временах и об этих нравах памятуя, я и пришел к выводу, что необходимо мне задержаться здесь ещё на несколько дней, дабы подольше подержать кардинала Марчелло под контролем. Придётся ещё повкушать прелестей средневековья, пся крев!

Сам виноват — и слёзы лью, и охаю:

Попал в чужую колею глубокую.

Я цели намечал свои на выбор сам —

А вот теперь из колеи не выбраться.

В.С.Высоцкий

Стыдно признаваться в неудачах. Особенно, если неудача постигает тебя там, куда ты так стремилась, а твои друзья тебя от этого отговаривали. В этом стыдно признаваться даже самой себе. Но, по крайней мере, самой-то себе я должна найти решимости сказать, что как хроноагент я не состоялась. Ну, не получилась из меня, как выразился Микеле, супергёл. И боюсь, как бы я ни старалась, никогда не получится. Чего-то во мне не хватает.

Да, я прошла полный курс обучения. Я успешно сдала все экзамены по теоретическим дисциплинам, сдала их почти играючи. С технической и физической подготовкой было гораздо сложнее. Если бы не ребята, я никогда не справилась бы с этой частью курса. Но, кряхтя и сопя, я сдала и эти зачеты и экзамены. С большим трудом, и только с третьего захода, я сумела пройти курс морально-психологической подготовки. И, наконец, получила квалификацию хроноагента третьего класса. И что? Кому, в Схлопку, такой хроноагент нужен?

Хроноагент с заячьим сердцем! Хроноагент, который за двое суток до выхода на задание начинает трястись как осиновый листок. И не потому, что это задание сложное и рискованное; а просто потому, что там ему придётся действовать в непривычной обстановке. Потому, что там может произойти что-то непредвиденное, а рядом не будет никого, кто бы подсказал: как надо поступить. Здесь, в Монастыре, я в уме, как орешки, щелкала темпоральные уравнения любой сложности. Как-никак, я — потомственный Аналитик в пятом поколении. А там я была, словно парализованная, и опасалась совершать даже заранее рассчитанные действия; вдруг произошли какие-то изменения, о которых мне ничего неизвестно, и мой шаг приведёт к непоправимым последствиям. А уж если действительно происходило что-то нештатное… Здесь талантливый Аналитик Катрин Моро теряла свои способности и не могла составить самого элементарного уравнения.

Да даже, если ничего особенного и не происходило, после каждого задания Магистр с Андреем по два дня отпаивали меня водкой, коньяком и стимуляторами, приводя мои нервы в относительный порядок. Время моё! Если бы эти задания хоть отдалённо напоминали те, что выполняли ребята! У нас в Секторе бытовала шутка, описывающая тип заданий, которые я выполняла. «Сорвать цветочек, понюхать, замечтаться и опоздать на трамвай». Но даже после такого рода заданий я чувствовала себя далеко не лучшим образом.

А что было бы со мной, если бы мне, как и ребятам, пришлось участвовать в боевых действиях или вообще работать в каких-либо экстремальных условиях? Да даже если бы на улице произошла непредвиденная стычка с самыми обыкновенными хулиганами, задание оказалось бы сорванным. Я, вместо того, чтобы «успокоить» их быстрыми и лёгкими движениями (а ведь это я умею), просто убежала бы. Я научилась владеть всеми видами оружия и владею неплохо, с точки зрения хроноагента. Я виртуозно фехтовала и стреляла, могла из любого положения поразить подброшенный спичечный коробок. Но если бы в Реальной Фазе мне пришлось взять оружие в руки, оно наверняка оказалось бы бесполезным. Я научилась владеть всеми видами боевой техники. Но я не могла представить себя в кабине истребителя, ведущего бой, или в танке, прорывающем оборону. Андрюша как-то сказал, что он тоже этого представить не может.

Мне не приходилось работать ни в рабовладельческих обществах, ни в средневековье. Я там просто не смогла бы существовать, не только что-то делать. Все наслоения на мою Матрицу, наложенные в ходе МПП, там слетели бы, как шелуха с варёной картошки. Магистр никогда не утверждал мне заданий, если где-то в радиусе менее двухсот километров должны были рваться бомбы и литься кровь. Он знал меня лучше, чем я сама. Помню, когда я только получила квалификацию хроноагента, я самонадеянно спланировала себе операцию, где мне нужно было всего только открыть сейф известным мне кодом, взять дискету с информацией и размагнитить её. Всё было бы просто, если бы не одно обстоятельство. Мне пришлось бы более шести часов находиться в «шкуре» офицера спецподразделения, осуществляющего охрану огромного лагеря смерти, по сравнению с которым Освенцим и Бухенвальд, — обычные КПЗ. Магистр внимательно изучил план операции, похвалил меня за тщательную проработку деталей и… тактично и деликатно отстранил меня от её исполнения. И правильно сделал. Когда я смотрела, как Ружена Павловская, действующая в образе этого офицера, спокойно шла через детскую зону лагеря и при этом мило смеялась над шуточками идущего рядом с ней надзирателя, до меня дошло, что Магистр не случайно «загрузил» меня другой, «срочной» работой.