— О, вот это я понимаю. Хоть все видно: одни большие. Самое время, чтобы пришла маленькая!

Нажал «small», и действительно, вместо закрытой карты открылась четверка. Попробовал еще раз, угадал большую, набил восемь жетонов и перебросил на кредит. Сыграл на эти восемь и сразу же получил четырнадцать.

— Остаюсь тут, — решил он. — Этот робот мне нравится.

— Думаю, выиграешь, ты ведь здесь в первый раз, — сказала я неуверенно. — Не исключено, что на игральных автоматах, как на бегах — в первый раз всегда выигрываешь. На всякий случай учти, этот автомат выплевывает только сто девяносто жетонов, если набьешь больше, беги к механику за бумажкой.

— За какой бумажкой?

— Квитанция в кассу. Вот эта клавиша тебе не телефон-автомат. Не колоти по ней кулаком, а спокойно подожди: машина сперва все сожрет, потом давать начнет. Все тебе показала, играй как душе угодно, потом расскажу разные разности.

Гутюша явился ко мне через час очень довольный. Набил двести жетонов и похваливал развлечение. Я тоже аккурат была в подъеме, слила все из автомата и подавила жадность. По опыту знаю, посиди я еще — и продую вчистую, а мне хотелось сообщить Гутюше кое-какие свои наблюдения. Посему пока следовало свернуть всякую бурную деятельность на проигрыш.

Посоветоваться необходимо. За несколько моих походов в «Гранд» кое-что бросилось в глаза. Сиди я за автоматом одна, не обратила бы внимания на некоторых игроков: всецело была занята собственными успехами и поражениями, о коих старалась всеми силами забыть. Но в «Гранде» по залу шатались скопища весьма настырных элементов, в просторечии болельщиков. Одни глазели из обычного любопытства, другие задыхались от зависти и скрежетали зубами — заядлые игроки, у которых не было денег на игру, третьи пялились просто по злобе, беззастенчиво радуясь, когда кто-нибудь проигрывался. На спине надо было иметь двойную крокодилову кожу или вообще танковую броню, чтобы не чувствовать их сверлящего взгляда. Симпатий я к ним не питала, хотя это они, собственно, подняли шум.

— Вот скотина, берет раз за разом, — сквозь зубы цедил кто-то за моей спиной.

Я оглянулась. Двое болельщиков глазели на четвертый от меня автомат, одного снедала зависть, другого нескрываемое отвращение. Второй пожал плечами и потащил завистника в глубину зала. Я немного откинулась назад на своем табурете и поинтересовалась выигрывающей скотиной.

Скотина играл на покерном автомате, таком же, как у меня, но мой был с джокером, что теоретически давало больше шансов на выигрыш. Платил мой автомат только с двух пар, а тот реагировал даже на одну.

Одна пара возвращала ставку, и можно было дублировать пять раз, так что один жетон давал тридцать два, если угадаешь красную-черную… Я почти всегда угадывала наоборот, посему заинтересовалась везучим игроком и вспомнила, что это его игру постоянно сопровождает выигрышная мелодийка.

Скотина ставил по десять жетонов. На моем автомате ставка была пять. Я немного понаблюдала за его действиями, неудобно отклонившись назад. У него выскочили две пары — двадцать, рискнул на пробой. Около закрытой карты начало мигать «red» и «black», требовалось угадать цвет. Не поколебался и угадал: карта повернулась — красная, имел уже сорок. Карта снова показала рубашку, опять предлагая дублировать и завлекательно мигая восьмьюдесятью, тип долбанул красную и снова угадал. Имел уже восемьдесят. Я уставилась на него с таким же интересом, как и все остальные болельщики. Подумал, выбрал черную. Фарт. После пятого гадания автомат сам сбросил на кредит шестьсот сорок жетонов под аккомпанемент бодренького мотивчика. Я глянула на его кредит — тысяча шестьсот восемьдесят пять, больше полутора миллионов злотых! Да, впечатляет, скотина в жутком подъеме, или его невеста бросила?..

Когда я снова про него вспомнила, автомат как раз выдал ему каре, что редко случалось. За десять жетонов сразу двести. Не задумываясь, он тут же рискнул удвоить. Снова попадание — черная, немного подумал и угадал красную. Я заинтересовалась, как сыграет дальше — у него уже восемьсот, а он твердо продолжал долбить. Чуть помедлив, сосредоточившись, угадал все пять раз, и чертов автомат заиграл в его честь, вернее, в честь шести тысяч четырехсот жетонов. Взял более девяти миллионов злотых!

Мне возмечталось тоже завести невесту, которая бы меня бросила. Тип посидел, выжидая, на своем табурете, поглазел на экран и пошел искать механика. Я завелась: интересно, будет ли играть еще — чуток постараться и продуешь все. Когда он вернулся, я впервые рассмотрела эту скотину, поскольку интересовалась не им, а исключительно своим автоматом. Ничего особенного: маленький, худющий, костлявый, немного за тридцать, какой-то линялый, быстротой ума явно не блистал. Вообще ничем не блистал, наверняка можно утверждать только одно — невеста его бросила. Взял квитанцию на девять миллионов с грошами и пошел в кассу.

Я занялась своими делами и перестала обращать внимание на окружающих, пока снова в ухо не затренькали непрерывные победные звуки. Не случись та скотина, я наверняка не насторожилась бы. Автомат бодренько пиликал все снова и снова — вот наказанье-то, мой пиликал всего по разу в час. Я снова откинулась назад и посмотрела. Нет, на сей раз другой автомат — не тот, что платил скотине с холерным фартом. Технически такой же. За ним сидел мужик, пузатый, старше линялого сморчка, на коленях держал битком набитый портфель, хотя ему было явно неудобно, по-видимому, имел основания опасаться воров, или просто подозрительный характер — заботливо обнимал свой портфель обеими руками. А скорее всего, увлеченный игрой, напрочь забыл про портфель и не замечал неудобства. Дублировал он в полнейшем подъеме, только раз ошибся, но не много потерял, потому как пробивал всего одну пару. И тут же возместил все тройкой. При этом вытворял какие-то странные фортели, бормотал себе под нос, прикладывал палец ко лбу, ощупывал клавиши, вроде бы колебался и раздумывал, а потом решительно и с маху бил выбранную клавишу. Я посмотрела на его кредит. Более двух тысяч… А этому пузану для разнообразия, может, жена изменяет?.. В затылок ему дышало трое болельщиков, я даже подивилась, как они его не отвлекают. Автомат платил средне, но вдруг выдал фул, пузан рискнул на пробой и набил четыреста восемьдесят — играл он по пять, от последнего дубля отказался. Но и так кредит неизменно шел на подъем.

Снова я взглянула на него, когда с той стороны кто-то странно всхлипнул. Пузан пробивал малый покер, болельщики замерли за его спиной. Из пятисот набил тысячу, потом две, четыре, на восьми тысячах болельщики обрели дыхание и голос. Пузан спохватился и посмотрел на экран повыше.

— О Господи! — возопил он с наигранным ужасом. — Продул! Я же долбил черную-красную!

Я отвернулась с отвращением. Кретин, покера не заметил, дублировал по ошибке и все-таки выиграл. Вот что такое слепой фарт! Как жаль, не было еще автоматов, когда со мной разводился мой муж — набила бы себе капитал!..

Я опять занялась своей игрой. Счастливчики меня не интересовали, не заметила бы их, кабы не то первое восклицание за спиной. Решительно, болельщики навели меня на след…