– А-а-а-а… – протянула и начала смотреть в глазок внимательней. – Вот почему змей подошел к Еве… А-а-а-а…

В дверь глухо постучали. Анюта выпрямилась. Посмотрела в окно сосредоточенно, словно стучали в него и она сквозь стекло могла разглядеть пришедшего. Голова заваливалась на правый бок, а нога соскальзывала с табуретки, но Анюта в последний момент удерживала и ногу, и голову, не падала.

– Анюта, стучат… – слабо позвала мать.

Анюта обернулась. Мать лежала на диване, смотрела ей в спину.

Глазок удлинил нос Светки, сжав и приплюснув лоб. Через увеличительное стекло Светка стала похожа на рептилию, посаженную в круглую банку.

Анюта открыла дверь.

– Еле тебя нашла, – сказала Светка.

– А че меня искать? – спросила Анюта.

Светка вошла. Ее темные волосы были собраны в тонкий хвост. На ней были широкие шерстяные брюки, темная водолазка и золотисто-бежевая утепленная жилетка.

– Иди на кухню, – Анюта прошла по коридору, дрыгая отвисшими ягодицами.

Светка сняла кроссовки. Посмотрелась в зеркало и подтянула резинку на волосах. Вошла в кухню, села за стол. На столешнице под полотенцем сушились вымытые кружки и тарелки.

– Че, Анюта, всю посуду перемыла? – спросила Светка.

– Да я ж люблю по хозяйству… – отозвалась Анюта.

– Одна? – спросила Светка, закрывая колени ладонями.

– Да мать там… – ответила Анюта. – А так практически одна.

– Лешка где?

– А ему же это… – Аня почесала щеку, – исправительные работы выписали. Двести часов… Он теперь там работает – двор в больнице метет.

– Охота ему?

– А кому охота забесплатно работать, – зевнула Анюта. – Он то ходит, то не ходит. Сегодня, короче, хотел на кирпичный завод идти устраиваться, а этот мужик все названивает и названивает…

– Короче, я че… – сказала Светка, поджимая пальцы ног в капроновых чулках. – Ягу я ищу. Ты ее не видела? Уже третий день дома не появляется. Может, на притоне у кого? Не знаешь?

– А за ней Ванька позавчера приходил, она с ним ушла.

– Куда?

– Я откуда знаю? Он пришел такой, быстро, говорит, Ягу зовите. Мы ее позвали, она и убежала. С тех пор я ее не видела.

– Че, ты снова сама вмазывалась?

– Так Лешка рано ушел. Опять мимо вены попала. Вен же уже нет.

– Только в пах не коли, – сказала Светка. – В пах последнее дело колоть.

– Миша в пах колет, – Анюта пальцем осторожно потрогала край язвы на ноге.

– Миша – конченый…

Они помолчали. Светка поковыряла большим пальцем дырку на линолеуме. Анюта встала, взяла с подоконника спичечный коробок. Зажгла конфорку на старой, но вычищенной до блеска газовой плите. Поставила на нее красный чайник, на эмалированном боку которого распускался желтый цветок. Чайник затрещал, а через некоторое время загудел. Гудение как будто шло издалека, предвещая что-то, как гул земли предвещает приложенному к ней уху, что в эту сторону спешит кто-то тяжелый.

Светка еще раз подтянула резинку, подняла замок молнии на жилетке, наверное, думая, что ей уже пора, шмыгнула носом и осталась сидеть.

Гудение углубилось, расширяя чайник и кухню. Наросло, и Светка украдкой взглянула на Аню. Анюта ковырялась в ноге. Светка оперлась локтем о стол, помогая себе встать, но в этот момент чайник прыгнул, сотрясая желтый цветок на боку, заклокотал, крышка на нем подскочила и глухо клацнула, прихлопывая горячий пар, рвущийся вон. Анюта повернула ручку на плите, и чайник заглох.

– Черный с бергамотом будешь? – спросила она. Светка кивнула и распустила молнию жилетки на груди. – От него такой запах обалденный.

Анюта откинула полотенце и взяла со столешницы перевернутую вверх дном кружку, кинула в нее пакетик чая. Тяжело оторвала чайник от плиты – наверное, был полным. Вода из носика хлынула в кружку с шипением, но потом успокоилась. Пар отлетел от кружки, как душа отлетает от тела – моментально и пугливо. Так же быстро он растворился в кухонном воздухе. Анюта аккуратно взяла кружку за дужку и поставила перед Светкой.

– Тебе с сахаром? – спросила она.

– Сахар – вредно, – замотала головой Светка.

Она взяла кружку и отпила, скользя губой по ее горячему краю.

– А свекровь твоя так и лежит? – спросила она.

– Да ей уже маленечко осталось, – сказала Аня, присаживаясь напротив Светки.

– Слышит, наверное, тебя, ты хоть тише говори… – Светка понизила голос.

– А мне все равно, пусть слышит. Кто она мне?

– Лешкина мать все-таки…

– Ага… Мать она… Кукушка она, а не мать, – громко сказала Анюта и посмотрела в сторону комнаты. – Надоело за ней ейное говно выносить…

– А Лешка че?

– А Лешка ниче… Лекарства ей покупает. На эту… химию возит. Мне вот никогда ничего не купил. Короче, я поставила на них обоих крест. Конченые они люди.

Светка помолчала и отпила из чашки.

– Да, у бергамота такой запах, – сказала она. – Яга тоже говорит, что мать нас прокляла… – проговорила она, ударяя в слове «прокляла» первый слог. – Говорит, поэтому у нас счастья нет.

– А че она вас прокляла?

– Ну, мы как колоться начали, она сначала плакала, просила. Потом, как отец умер, она нас и прокляла.

– Ты сама слышала?

– Нет, я такого не слышала, чтоб мать нас проклинала. Яга говорит, слышала. Но я сомневаюсь. Отец нас не проклинал, че, мать родная своих дочерей, что ли, проклянет?

– Такая, как Лешкина, еще не то со своими детьми сделает, – сказала Анюта.

– Ждать, пока мать умрет, – как-то не по-человечески, – серьезно проговорила Светка и отпила. – А так жить – тоже жизнь проходит.

– Почему у Бога счастья не просишь? – спросила Анюта и нахмурилась. – Он все исполняет… – добавила она и посмотрела на Светку со строгим осуждением.

– Да как же, исполнит он… – буркнула Светка в чашку.

– Я когда просила, мне дано было… – с жаром сказала Анюта, и ее щеки покраснели. – Я очень верующая… Я сказала ему: «Помоги мне, Господи», и он помог.

– А я Боженькой его называю… – вставила Светка.

– В-вот… – произнесла Анюта тоном учительницы. – Там, наверху, купол есть. Там как бы точечка есть специальная… Как бы центр света, ну свет там сходится. Туда надо встать и просить – все что хочешь. Я просила, у меня все сбылось… Только взамен что-то надо отдать… – добавила Анюта и с вызовом посмотрела на Светку.

– А что ты отдала? – спросила Светка.

– Ребенка отдала… Выкидыш у меня был… Я ж тогда маленько беременной была, – Анюта заговорила шепотом. – Я еще не знала. Потом пошла в туалет, он из меня вывалился.