Когда он выпил половину стакана, то уже не чувствовал пальцев ни на руках, ни на ногах. Кухня была в каком-то веселом тумане. Сейчас в бутылке оставалось меньше половины. Крис повернул ее на бок, чтобы посмотреть, как играет и льется спиртное. «Возможно, родители решат, что его выпил Санта, — подумал Крис. — К черту печенье и молоко!» Внезапно ему стало весело. Он рассмеялся, как вдруг заметил, что в дверях кухни стоит Эмили.

На ней была фланелевая пижама с изображением крошечных пингвинов — по крайней мере, ему показалось, что это были пингвины.

— Чем ты занимаешься? — спросила она.

Крис улыбнулся.

— А на что, по-твоему, это похоже?

Эмили не ответила, подошла ближе и понюхала бутылку с ликером.

— Фу… — поморщилась она, держа бутылку подальше от себя. — Омерзительно.

— Это, — поправил Крис, — настоящее блаженство.

Интересно, а Эмили когда-нибудь пробовала ликер? Насколько он знал, нет. Лестной казалась сама мысль о том, что он является разносчиком зла, поэтому Крис подался вперед и протянул ей стакан.

— Попробуй. Это похоже на конфеты, которые ты покупаешь в кино.

— Карамельки?

Крис кивнул.

— Очень похоже.

Эмили колебалась, но ее рука уже держала стакан.

— Не знаю… — сказала она.

— Трусиха!

Крис знал, что одного этого слова окажется достаточно. Глаза Эмили блеснули в свете луны, пальцы вцепились в стакан. Она поднесла его к губам и опрокинула содержимое в рот до того, как Крис успел предупредить, чтобы она пила малюсенькими глоточками.

Она страшно закашлялась и выплюнула самбуку на кухонный стол. Глаза ее вылезли из орбит, руками она схватилась за горло.

— Господи! — воскликнул Крис, стуча ее по спине.

Наконец Эмили удалось восстановить дыхание.

— Боже мой! — прохрипела она. — Этот ликер…

— Не для ваших неокрепших организмов.

Крис с Эмили вскинули головы и увидели в дверях своих родителей в разной степени раздетости. Джеймс прищурился и шагнул вперед.

— Не хотите объяснить, что вы здесь делаете?

Крис так и не понял, почему в тот вечер Эмили наябедничала на него. Раньше, когда их ловили на горячем, они всегда стояли друг за друга горой: круговая порука — основа их дружбы. Но на этот раз под разгневанным взглядом Джеймса Эмили отступила.

— Это все Крис, — заявила она, указывая дрожащим пальцем на друга. — Он заставил меня попробовать.

Потрясенный Крис опустился на стул.

— Это я тебя заставил? — изумился он. — Я? Я поднес стакан к твоим губам и влил ликер тебе в рот?

Эмили, словно рыба, беззвучно открыла и закрыла рот.

— Ближе к делу, — сказал его отец. — Почему вы распиваете спиртное?

Крис начал объяснять, но когда взглянул в глаза отцу, то снова увидел зайца с развороченным пузом, и слова, которые он хотел произнести, застряли в горле из-за комка сожаления. Он покачал головой, и это движение перенесло его в лес к дымящемуся ружью, а сам Крис стоял и не мог отвести взгляда от кровавых следов на снегу.

Он зажал ладонью рот и бросился к ванной комнате, но успел заметить, как Эмили опустила глаза и отвернулась.

Рождество выдалось невеселым.

Бóльшую часть утра Крис провел в своей комнате в снятом напрокат домике, сидя на кровати и слушая, как внизу все фальшиво радуются подаркам. Единственным человеком, который, похоже, по-настоящему веселился, оказалась Кейт — она проспала весь вчерашний «разбор полетов».

Интересно, а что сделают с подарками, приготовленными для него? Вернут в магазин? Пожертвуют бедным? Он сомневался, что увидит свои подарки, и искренне переживал, потому что догадывался, что получил бы новую пару лыж и даже смог бы их незамедлительно опробовать. Крис зарылся лицом в подушку и попытался убедить себя, что его старые лыжи тоже ничего.

После трех в его комнату вошла мама. На ней был лыжный нагрудник, а на шее болтались очки. При виде матери Крис испытал укол зависти. Несмотря на то что вчера он вдоволь накатался на лыжах, сейчас он все бы отдал за то, чтобы остаться на холмах и не ходить охотиться на этого дурацкого зайца.

Гас положила руку ему на плечо.

— Привет, — произнесла она. — Веселого Рождества.

— Плевать! — отстранился от матери Крис.

— Мы с отцом решили разрешить тебе остаток дня покататься на лыжах, если хочешь.

«Остаток дня» — читай «целый час». Крис отметил, что о подарках мать ни словом не упомянула.

— Пришла Эмили, — мягко добавила она. — Она не захотела кататься на лыжах без тебя.

«Как будто мне не начхать», — подумал Крис, но лишь фыркнул. Подождал, пока мама выйдет из комнаты, и тут же увидел, что в двери маячит Эмили.

— Привет, — сказала она. — Ты как?

— Замечательно! — проворчал он.

— Ты пойдешь со мной кататься?

Идти с ней он не желал. Он не сел бы с ней в одну спасательную шлюпку, если бы их корабль шел ко дну. И неважно, что вчера она испугалась; неважно, что ей стало плохо из-за одного-единственного глотка; неважно, что у Криса не было возможности рассказать ей, почему он сам потянулся к бутылке. Эмили стала предателем, а предательство он не мог простить так быстро.

— Я сама съезжала с Черной гадюки, — сказала она.

При этих словах Крис поднял глаза. Черная гадюка — один из самых трудных спусков на Сахарной голове, со множеством поворотов, обрывов и изгибов, которые появляются из ниоткуда. Он сам съезжал там несколько раз, но всегда медленно, потому что приходилось ждать Эмили, которая, преодолевая страх, проезжала короткий отрезок и снова замирала от ужаса. Если бы Эмили спускалась одна, спуск, скорее всего, занял бы у нее пару часов.

Внезапно что-то распустилось у Криса в груди. Он легко мог отомстить Эмили за вчерашнее. Она чувствовала свою вину — ясно как день — и готова была даже с крыши спрыгнуть, если он попросит. Он поведет ее на спуск еще круче, чем Черная гадюка. И когда она спустится вниз, ее ноги в лыжных ботинках будут дрожать от страха.

Крис позволил улыбке украсить свое мрачное настроение.

— Ладно, — произнес он, вставая. — Тогда чего мы ждем?

Эмили дрожала как осиновый лист на подъемнике на самый высокий спуск с Сахарной головы. Палки она держала впереди, словно барьер между собой и крутым лыжным спуском.

— Эм, — нетерпеливо закричал Крис на пронизывающем ветру, — давай!

Она прикусила губу и оттолкнулась палками, пропахивая снег, чтобы снизить скорость. Но поворот оказался настолько резким, что она покатилась кувырком — ноги, руки, лыжи — прямо за спиной Криса.