– Зачем? – сказала она.

Она почувствовала, как напрягся за ее спиной Тристан. Он хотел, чтобы она проявила осторожность. Но Дилан нужны были ответы.

Инквизитор молчал, лишь слегка наклонил голову, словно не понимая вопроса.

– Зачем ты их забрал? Они ничего не сделали!

Инквизитора, казалось, ничуть не смутил жар в ее голосе. Он еще посмотрел на нее, а потом спокойно ответил:

– Я забрал их из-за тебя.

Дилан онемела.

– Но мы сделали все, о чем ты нас просил! – сказала она наконец. – Мы выполнили свою часть сделки, – она покачала головой, одновременно не соглашаясь со словами Инквизитора и борясь со слезами, которые снова выступили у нее на глазах. – Мы закрыли прорывы в завесе, мы убили призраков. Мы заключили с тобой сделку и не нарушили ее условий! У тебя не было права забирать их!

– Вы не выполнили всех условий, – возразил Инквизитор.

– Неправда, выполнили! – заорала она.

– Дилан, – предостерегающе пробормотал Тристан и повернулся к Инквизитору: – Это ведь из-за призрака, который пробрался сюда? Того, который убил животных? Он мертв. Мы не смогли найти прорыв, но призрак мертв.

– Он умер не от ваших рук, – мягко сказал Инквизитор.

– Пожалуйста, – взмолился Тристан. В его голосе звучало столько же отчаяния, сколько чувствовала Дилан. – Не делай этого с родителями Дилан.

– Все уже решено.

– Но можно перерешить, – задыхаясь, возразила Дилан. – Ты можешь вернуть их!

Наверняка же мог. Иначе и представить невозможно. Она не примет иного.

– Я сделаю что угодно.

Инквизитор долго изучал Дилан, словно обдумывая ее слова, а потом медленно покачал головой.

– Вы нарушили равновесие, – сообщил он. – В завесе нет никаких дыр; никакие проводники не пытались пробраться сквозь нее со своими душами, но граница уже нарушена. И это из-за вас. Призраку удалось пробраться наружу; целый автобус детей был поглощен пустошью и оставлен на милость призраков. И это еще не все. Убежища не защищают души; один проводник потерялся среди туманов.

Впервые Дилан услышала отзвук какой-то эмоции в голосе Инквизитора. Страх. Она услышала страх.

– Вы нарушили равновесие, и мне нужно его восстановить. Я заключил с вами сделку, и я не нарушу ее условий. Однако если вашим душам будет позволено остаться здесь, то я должен взять две другие с собой. Я выбрал эти, – он посмотрел в сторону спальни, где лежали тела родителей Дилан.

– Но почему они? – охнула Дилан. – Ты мог забрать кого угодно. Убийц, педофилов. Не обязательно было брать моих родителей. Они хорошие люди!

Наверно, ей следовало постыдиться: стоит тут и пытается выторговать жизни своих родителей за счет других душ, но она не шутила, когда говорила, что согласна на что угодно.

– Ты бы украла чужую жизнь, чтобы тебе самой стало лучше? – спросил он и покачал головой. – Нет.

– Пожалуйста, – упрашивала Дилан. – Пожалуйста, должен же быть какой-то выход.

– Выбор у тебя есть, – сказал Инквизитор. – Или родители – или вы двое.

Она не дала себе ни секунды на размышления.

– Тогда мы. Мы вернемся на пустошь вместо них.

Инквизитор приковал ее к месту своим пугающим взглядом, вычитывая что-то у нее в душе.

Она не сопротивлялась. Пусть заглядывает в самые дальние уголки ее души; там он увидит только одно: мертвую решимость.

– Забери нас, – сказала она ему.

Под ее коленями лежал ковер. Сюзанна смутно это осознавала и понимала, что это значит одно: она находится в чьем-то доме. В чьем-то мире. Ей дали перевести еще одну душу. Что-то внутри призывало ее встать; приказывало приниматься за дело, но она проигнорировала этот голос.

Но этот позыв выполнять работу вскоре стал болезненным. Электрические разряды пронзали ее, заставляя нервы трепетать; все тело горело как в огне. И все же Сюзанна сопротивлялась.

Она потеряла его. Она пообещала Джеку, что проведет его через пустошь, и она его потеряла. Сюзанна всхлипнула, прижав руку к груди, словно это могло унять боль в сердце.

Она подвела Джека.

– Прости меня, Джек, – шептала она снова и снова. – Прости, пожалуйста, пожалуйста.

Он не ответил. Он больше никогда ей не ответит.

– Дилан? Дилан, это ты плачешь? Что с тобой?

Голос звучал приглушенно, словно доносился из соседней комнаты, однако одного имени было достаточно, чтобы вывести Сюзанну из паралича. Она подняла голову и увидела, что находится в комнате ребенка. Вернее, подростка, поправила она себя, увидев плакаты на стенах и рассыпанную по столу косметику. Комната была совсем небольшая, но тут хватало места и для кровати у стены, и для парты, и для комода.

В узкий платяной шкаф было встроено зеркало в полный рост. Дверь толком не закрывалась: из нее торчал какой-то малиновый рукав. Из-за этого зеркало висело под углом, и Сюзанна видела свое отражение.

Ну и жалкое было зрелище. Стоя на коленях, она пальцами вцепилась себе в бедра. Плечи поникли, словно она собиралась от чего-то защищаться. Но больше всего ее поразило собственное лицо. Сюзанне редко представлялась возможность изучить свое отражение в зеркале, но она никогда не видела себя в таком состоянии. Лицо все еще принадлежало ей: она не успела превратиться в человека, которого знала ее новая душа. Однако нос у нее распух, щеки были все в пятнах. Глаза налились кровью и окружены синяками. Волосы сбились в колтуны и прилипли к лицу, точно щупальца. Они должны были быть еще мокрыми от воды, но когда пустошь исчезла, ее волосы и одежда сразу высохли.

Вид у нее был ужасающий, словно из тела вырвали душу. Сюзанна не была вполне уверена, что это не так.

Открылась дверь, и мужской голос – тот же, что и раньше – позвал:

– Дилан?

Он замер в дверях, обнаружив Сюзанну. Мужчина средних лет, крепкий и здоровый на вид, с едва заметной сединой на висках. Джеймс. Пелена горя едва начала спадать с души Сюзанны, и внутрь заструились сведения о новой душе. Его звали Джеймс, и он был женат на Джоан. Его дочь, Дилан, жила в их доме вместе со своим бойфрендом…

Сюзанна раскрыла рот, осознав, что это за душа.

Но сюрпризы на этом не закончились.

– Джеймс? Это Дилан? – Раздался женский голос из коридора. Джоан. – Так рано вернулась из школы?

Джеймс ей не ответил, продолжая таращиться на Сюзанну.

– Джеймс? – Лицо Джоан показалось у Джеймса из-за плеча. Она выглядела несколько старше; худое лицо исчертили морщины. Взгляд острых глаз устремился на Сюзанну. – А вы кто такая?

Сюзанна открыла было рот, но не издала ни звука.