— Падре. Постойте.

Он повернул голову, уже зная, кому принадлежит этот голос, и боясь этого. Женщина смотрела прямо на него.

— Постойте. Мне нужно поговорить с вами.

Он обречённо вздохнул — бегство не удалось.

— Я слушаю тебя, дочь моя, — священник постарался, чтобы его голос звучал учтиво.

Женщина подошла к нему совсем близко, и он понял, что она не была ни развязной, ни вульгарной, как ему показалось вначале, а в самой глубине её бездонных глаз ему удалось уловить испуг и страдание.

Женщина опустила глаза, словно пряча от священника свою тайну, и на мгновение замолчала, не решаясь заговорить. Священник тактично ждал, не пытаясь её поторопить.

Наконец она собралась с силами.

— Мне нужна ваша помощь, падре. — Она оглянулась по сторонам.

Люди ещё были в церкви, и она понизила голос.

— Давайте отойдём в сторону, я не хочу, чтобы нас слышали посторонние.

Священник послушно проследовал за ней вглубь помещения, где никто не мог их услышать.

— В чем эта помощь, дочь моя? Я всецело к твоим услугам. — Священник приготовился слушать. — Может, ты скажешь мне своё имя?

— Меня зовут Валерия.

— Чудесно, дочь моя, что ты хотела? Говори, не бойся. Если это в моих силах, я помогу тебе. — Священник улыбался, стараясь расположить её к себе.

— Я одержима дьяволом, отец. Не спрашивайте меня, как случилось, что я позволила ему овладеть собой, но поверьте, это так. Иногда, ненадолго, мне удаётся ослабить его хватку, и я могу прийти сюда и просить вас… Просить о помощи. Прошу вас, помогите мне! — Она схватила священника за руку, и он почувствовал, какие ледяные у неё пальцы. От прикосновения мурашки побежали по всему его телу, но он старался не выказывать волнения.

Он растерялся. Его уютный мирок рушился на глазах, но самое плохое — он совершенно не знал, что с этим делать. Он сглотнул слюну.

— Чем я могу помочь тебе, дочь моя?

Женщина недобро усмехнулась.

— И это вы спрашиваете у меня, отец мой?! Я думала, вам известно, что делают в таких случаях. Но если вы забыли, то подскажу вам: я хочу чтобы вы провели ритуал изгнания дьявола. Я знаю, вас обучают этому. Вы должны это уметь.

Кровь бросилась священнику в голову, его качнуло, и он опёрся о спинку скамьи, чтобы не упасть.

— Мне нужно спросить разрешения… Это не так просто… — он говорил первое, что приходило ему на ум, и сам чувствовал, как жалко выглядит.

Но женщина не сводила с него глаз.

— Вот как? Значит, чтобы спасти гибнущую душу, вам необходимо разрешение? Даже если счёт идёт на часы, или даже на минуты? Разве вас не учили помогать ближнему? Разве не в этом ваше высочайшее предназначение, чтобы спасти бессмертную душу от посягательств нечистой силы? В то время, как несчастная душа мается в когтях дьявола, вы будете терять время, чтобы испрашивать разрешения у всяких болванов, которые давно забыли, кому и для чего служат? Они будут задавать вам дурацкие вопросы, сомневаться и колебаться, решать, что можно, а что нельзя? Да в уме ли вы, отец мой? Вот поэтому вы всегда проигрываете битву с Ним, потому что Он никогда и ни у кого не спрашивает разрешения! Он никогда не сомневается, он просто берёт то, что хочет, и всё. Неужели вы позволите ему выиграть и на этот раз? Я думаю, как раз в этом и есть ваш долг, а не в том, чтобы устраивать театр перед вашими прилизанными прихожанами. Не они нуждаются в вас, а я! Слышите — я! Никому на всём свете сейчас так не нужен Бог, как мне. — Женщина повысила голос. — Подумайте, падре!

От пламенной речи священнику стало не по себе.

— Но я никогда не делал этого, дочь моя…

Женщина оборвала его.

— Ничего, отец мой, всё когда-то происходит в первый раз. Возьмите всё, что нужно и приходите ко мне сегодня вечером. Простите за настойчивость, но вы моя последняя надежда…

Священнику вдруг пришла в голову какая-то мысль.

— Извини, дочь моя, а каким бесом ты одержима?

— Страсти. Бесом страсти. — Она подняла на священника глаза и пронзила его взглядом, от которого он покраснел до корней волос, а потом захохотала. — Вот мой адрес, — она протянула ему бумажку, — я жду вас вечером. Я очень надеюсь, что вы исполните свой долг служителя церкви. — С этими словами женщина повернулась, и, не оглядываясь, пошла к выходу.

Священник смотрел ей вслед, невольно отметив тонкую талию и широкие бёдра — как раз такие женские силуэты всегда нравились ему… Когда она скрылась из глаз, он, наконец, смог вздохнуть свободно. Сердце у него закололо, и он присел на скамейку. Если честно, то он не очень верил в дьявола. А сама процедура изгнания и вовсе представлялась ему нелепой. За всю жизнь он ни разу не сталкивался непосредственно с Сатаной, а все те ужасы, которые доводилось ему видеть, и о которых он слышал, были не более чем делом рук человеческих. Может, конечно, за ними и стоял дьявол, но во всеуслышание он об этом не говорил. Да, в общем-то, это общеизвестно, что все свои дела и Бог и Дьявол творят руками человека. И это невмешательство и есть единственное проявление божественного, какое мы знаем.

Он стряхнул с себя оцепенение и встал. Женщина ушла, и её чары перестали на него действовать. Он ещё не решил, как поступить. Вдруг он подумал, что женщина сумасшедшая, и решил навести о ней справки до вечера. С этой мыслью он вышел на улицу и пошёл к одному из своих прихожан, пожилому фермеру, с которым у него были приятельские отношения. Фермер казался священнику достаточно набожным, и он рассчитывал узнать что-либо об этой женщине.

Фермер немного удивился неожиданному визиту, но пригласил выпить чаю. Священник любезно согласился, и они уселись за небольшой столик под раскидистой яблоней.

— Ради Бога, простите, — священник чувствовал себя неловко, что отвлекает человека от работы, — я долго вас не задержу.

Фермер приободрил его любезной улыбкой.

— У меня всего один вопрос: кто та женщина в чёрном, сегодня она сидела на переднем ряду? Я никогда раньше её не видел…

Фермера, казалось, совершенно не удивил вопрос.

— Валерия? Она вдова, живёт здесь уже давно. Потеряла мужа несколько лет назад, и всё не может придти в себя. Бедняжка! Такая молодая… столько лет прошло, могла бы и успокоиться, а она… К тому же, ходили слухи, что он начал пить в последнее время, но это сплетни. Кому из нас не случалось напиваться иногда?

— А что вы можете сказать о ней?

— Да ничего. Живёт скромно, на отшибе. Ведёт почти затворнический образ жизни. Ни в чем предосудительном не замечена. Хорошая женщина. — Фермер пожал плечами, показывая всем своим видом, что не понимает, к чему священник задаёт ему вопросы. — А в чем дело?

— Да так. Она редко появляется в церкви.

— Да что с того? Валерия очень болезненна. После смерти мужа её еле откачали, а теперь её часто мучают лихорадка и мигрени.