Пример такого единодушия немного озадачил меня, но вряд ли он удивил бы ученого и писателя Стивена Джонсона. В своей замечательной книге, вышедшей в 2010 г., — Where Good Ideas Come From: The Natural History of Innovation («Откуда берутся хорошие идеи»[11]) — Джонсон пишет, что такие совпадения — не редкость в истории науки1. Взять, к примеру, открытие пятен на Солнце в 1611 г. Джонсон отмечает, что в один и тот же год их обнаружили четверо ученых из четырех разных стран. А первая электрическая батарея? Ее дважды изобретали в середине XVIII в. Кислород? Был выделен из воздуха независимо в 1772 и 1774 гг. Джонсон пишет, что ученым из Колумбийского университета удалось обнаружить около 150 примеров выдающихся научных открытий, сделанных несколькими исследователями почти одновременно.

Эти совпадения, безусловно, интересны, но не совсем ясно, как они связаны с проблемой миссии. Однако я попрошу вас внимательно следить за ходом моей мысли, так как объяснение этого феномена является первым звеном в цепи рассуждений, которые помогли мне понять, что Пардис делала не так, как Сара и Джейн.

Грандиозные идеи, пишет Джонсон, почти всегда рождаются на стыке наук, на границе настоящего и будущего, или из «смежных возможностей». Этот термин[12] он позаимствовал у биолога Стюарта Кауффмана, занимающегося изучением сложных систем и спонтанного формирования сложных химических соединений из простых. В кипящем «бульоне» из химических соединений, отмечает Кауффман, формируется множество новых структур. При этом вероятность формирования тех или иных конкретных соединений не одинакова. Наиболее высока вероятность образования новых соединений из тех, что содержатся в «бульоне». Иными словами, новые соединения образуются из «соседних», т.е. на основе смежных возможностей.

Джонсон использовал этот термин для описания культурных и научных инноваций. «Мы берем доставшиеся нам по наследству или собственные идеи и придаем им новую форму», — поясняет он. Новые грандиозные идеи — возможные комбинации существующих идей — рождаются на границе настоящего и будущего, на стыке известного и неизвестного. Таким образом, причина, по которой важные открытия часто одновременно делаются несколькими учеными, заключается в том, что все эти ученые находятся на передних рубежах науки и первыми замечают маячащие на горизонте инновации.

Один из примеров, который приводит Джонсон, — открытие кислорода. Для этого были необходимы две вещи: во-первых, представление о том, что воздух не пустота, а смесь химических элементов; во-вторых, чувствительные весы для экспериментов. Как только эти условия были соблюдены, выделение кислорода стало возможным в обозримой перспективе, и эту возможность заметили все, кто видел перспективу. В их числе были Карл Вильгельм Шееле и Джозеф Пристли, эти двое ученых независимо друг от друга почти одновременно начали проводить соответствующие эксперименты.

Концепция смежных возможностей позволяет объяснить и тот факт, что четверо ученых, чьи доклады я слушал на конференции, независимо друг от друга начали решать одну и ту же узкоспециальную проблему с помощью узкоспециального метода. Метод случайного линейного сетевого кодирования привлек внимание специалистов по информатике (моя область науки) всего года два назад, когда ученые начали успешно применять его для решения своих проблем. Примерно тогда же на перспективный метод обратили внимание и докладчики, выступавшие на конференции. Говоря словами Джонсона, этот метод повлиял на передовые технологии в моей отрасли науки и соответственно изменил смежные возможности. В этих условиях решение проблемы распространения информации в сетях, как и открытие кислорода несколькими веками ранее, стало возможным в ближайшем будущем, и те, кто видел это будущее, не могли не заметить такую возможность.

Мы привыкли думать, что инновации — плод внезапного озарения, когда нам открывается истинная картина мира, скрытая от взгляда современников. Но я считаю, что на самом деле инновации — плод систематических усилий. Мы усердно трудимся, чтобы расширить границы возможного и сделать сегодняшние проблемы разрешимыми в ближайшем будущем, что, в свою очередь, еще более расширит границы возможного. «На самом деле, — пишет Джонсон, — технический (и научный) прогресс редко выходит за рамки возможного в ближайшем будущем».

Как я уже писал, понимание концепции смежных возможностей и ее роли в инновационном процессе — первое звено в логической цепочке моих рассуждений о миссии. В следующем разделе главы я представлю второе логическое звено, связывающее мир науки и трудовую жизнь.

Карьерный капитал — двигатель миссии

Итак, чтобы совершить прорыв в науке, нужно находиться на переднем крае своей отрасли знаний, — только так можно увидеть ближайшее возможное, где рождаются новые идеи. Размышляя над карьерой Пардис Сабети в свете теории инноваций Джонсона, я тоже совершил «прорыв». Я понял, что настоящая миссия — как научное открытие: она рождается из смежных возможностей. Если вы хотите найти ее и сделать основой карьеры, вы должны находиться на переднем крае своей области деятельности — единственном месте, откуда вы сможете эту миссию увидеть.

Этим и объясняются проблемы Сары: девушка пыталась найти свое призвание, не будучи на переднем крае (недаром, не проучившись и двух лет, наша героиня начала паниковать из-за невозможности найти «правильный путь»). Учась в магистратуре, Сара была слишком далеко от «передовой» и не могла видеть ближайшее возможное, а значит, и «правильный путь». Согласно теории Джонсона, ей следовало сначала занять правильную позицию — а на эту задачу уходят годы — и только затем заниматься поисками призвания.

Невозможность увидеть смежные возможности подвела и Джейн. Она хотела создать некоммерческую организацию, которая изменила бы жизнь людей. Но для этого нужно хорошо представлять себе цель и эффективные методы таких изменений. Джейн не имела об этом ни малейшего понятия. Поэтому ей следовало прежде изучить смежные возможности в своей «отрасли» (деятельность некоммерческих организаций). Ей нужно было поработать на «передовой» и узнать, как именно улучшают жизнь людей. Для этого, как и в случае Сары, понадобились бы годы работы и тонны терпения. Но Джейн пыталась найти миссию, находясь в глубоком тылу. Естественно, она совершенно не понимала, что нужно людям.

Теперь-то эти выводы кажутся мне очевидными. Если бы для поиска миссии, способной перевернуть мир, было достаточно веления сердца и энтузиазма, все бы только и делали, что меняли его. Но это удается лишь немногим. Как мы теперь понимаем, это потому, что сначала нужно побывать на «передовой». Там трудно, а большинство людей не любят трудностей. Все стремятся найти работу полегче.

Вдумчивый читатель заметит, что концепция «пребывания на передовой» перекликается с концепцией карьерного капитала, о котором шла речь в разделе «Правило второе». Как вы помните, карьерным капиталом я называю редкие и ценные профессиональные навыки — главный козырь в поисках любимой работы. Большинство людей, любящих свою работу, сначала накопили карьерный капитал, а затем обменяли его на качества, делающие работу привлекательной. Путь на «передовую» — это тот же процесс приобретения редких и ценных навыков, т.е. карьерного капитала. Точно так же и благородная миссия требует карьерного капитала. Иными словами, перед нами еще один пример того, как работает теория карьерного капитала: хотите иметь миссию — копите его. Иначе вы рискуете оказаться в положении Сары и Джейн: масса энтузиазма, но очень мало опыта.