– …Ножами. Необычными ножами. И неплохо умеет ими пользоваться.

– Ну-ну, – усмехнулся Громов и, кивнув на прощание Любимовой, скрылся в каюте, закрыв дверь.

Мы остались втроем на палубе.

– Что за чушь ты несла сейчас? – нахмурившись, спросил растерянный Максим. – Какие еще ножи? Зачем это?

– Максик, ты же знаешь, – пришла мне на помощь Любимова, – что все бабы сумасшедшие. И любят вызывать к себе интерес. Вот и придумывают всякое.

– Максик?! – дальше, казалось, Нечаев и не слышал. – С каких пор я у тебя Максик?

– Пока, пупсик, – добила его подруга и, явно издеваясь, послала воздушный поцелуй.

Я не знала, засмеяться или стукнуть ее, но Катерина не дала мне времени, чтобы определиться, схватив за руку и вприпрыжку потащив к лестнице.

Зато в нашей комнате я дала себе волю.

– Любимова, ты чокнутая! Что за цирк ты устроила? И как ты вообще могла спать с этим типом?

– Успокойся, мы находились в разных комнатах, – присаживаясь на кровать, сообщила она и добавила восторженно: – Полулюкс шлюпочной палубы – это нечто, я тебе скажу. Две большие, удобные спальни – это только малая часть всех удовольствий, которые там имеются.

– Но зачем тогда? Я-то подумала, что ты в него втюрилась или Женьке решила отомстить. А ты просто по нормальной кровати соскучилась? Как тебе не стыдно, я весь теплоход подняла на уши!

– Обижаешь, подруга! Я проводила расследование.

– Что? Какое?

– Когда Громов сделал мне предложение переночевать в его каюте, причем сразу оговорив, что спим по отдельности, я поняла, что это отличный шанс выяснить, кто он. Мы же не уверены, что именно он убил чайку и ту чертову псину. Мы даже не уверены в том, что он специально остался в Калязине, а не, как он утверждает, опоздал на теплоход. Мы ни в чем не уверены. А я этого терпеть не могу. Я должна знать правду.

– И что?

Катька молча полезла в карман и достала оттуда небольшую записную книжку в кожаном переплете. Оказалось, что она дождалась, когда Громов заснет, и сунула ее в свой карман, полагая, что в ней содержатся все ответы.

– Не полагая, а точно зная! – поправила меня эта симпатичная воровка.

– Прикинь, что он с тобой сделает, когда узнает! – мстительно заявила я, все еще переживая свой позор.

– А как он узнает, что это я взяла? Может, потерялась?!

– Мне кажется, Громов из таких, которые знают все. И уж точно не из таких, кто что-то теряет.

– Однако из таких, кто опаздывает на отбытие теплохода, – напомнила она, хмурясь. – А откуда у тебя такая вера в его сверхспособности?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Сама же говорила, что он убил собаку. И вообще, у меня от него мурашки.

– Ну да, есть такое. Но я ведь главного не сказала. Я в ванной комнате (где кстати, прекрасная джакузи, как я и мечтала вчера) по-быстрому пролистала ее и кое на что наткнулась. Открой.

Я открыла, но подруга тут же подлетела и стала сама листать.

– Вот!

Я прочитала текст. «Марина не знала Г. Валентин не знал Г. Елена не знала Г».

– Что это за «Г»? Он тоже охотится на Горгона?

– Странно, до этого я думала, что он сам Горгон, – поделилась соображениями Катерина.

– Я тоже, – мы немного помолчали, углубленные в свои думы. – Надо выяснить, кто такие Марина, Валентин и Елена.

– Согласна. Тогда мы приблизимся к разгадке того, кто такой Г. А это приблизит нас на маленький шаг к разгадке того, кто такой сам Громов.

«А нужно ли нам это знать?» – подумала я, имея в виду последний пункт и, слава богу, не произнесла это вслух. А то Любимова кинулась бы спорить. Она совсем помешалась на этом господине.

– Но с чего мы начнем? – пожала я плечами. – Не будем же приставать к экипажу и туристам с вопросами, не знают ли они кого-нибудь по имени… и далее перечислить все.

– Именно! – обрадовалась эта безнадежная авантюристка. – С условием, что эти Марина, Лена и Валентин должны находиться на теплоходе.

Но мне перспектива приставания к незнакомцам с нетактичными вопросами и последующее посылание ими меня в еще менее тактичные места не улыбалась, посему я предложила ядовито:

– Отчего бы тебе не поспрашивать влюбленного капитана? Он же назначил тебе встречу – или свидание? – на сегодняшний день. Держу пари, если кто располагает информацией, то только он.

Вместо того, чтобы обидеться или усмехнуться, Катерина всерьез задумалась, после чего утвердительно закивала котелком:

– Отличный план. Так и сделаю! – Она поместила записную книжку на стол, забралась в постель и обернулась ко мне. – Но это именно встреча, а не свидание!

– Как скажешь, – улыбнулась я и тоже вернулась в кровать.

Через пару часов мы, сонные и переодетые, прибыли на завтрак. Странным для нашей пары поступком было не то что не опоздать, а даже прийти одними из первых. Не сговариваясь, мы заняли маленький столик в середине зала. Мысль о том, чтобы провести завтрак с Максимом и его командой вызывала ужас и отчасти стыд. Еще хуже было то, что за трапезой они так и не появились. Зато появились Вероника и Варвара и, узрев наши зевающие физиономии, поспешили подсесть к подругам за стол.

– А где Богдана? – удивленно-вежливо спросила я.

– Мы ее еще не видели, – ответила улыбающаяся Вероника.

Странно было видеть ее в настроении, отличном от пессимистично-грустного, в котором она пребывала большую часть времени. Что ж, я порадовалась за девушку. Не всем же выпадает честь обедать с группой суперменов-монстров (нужное подчеркнуть), способных, возможно, абсолютно на все, и гонять по всему теплоходу любезного капитана, заставляя его разыскивать твою подругу, пока она находится в объятиях еще более суперменистого монстра… М-да… Конечно, я подруге верю – раз она говорит, что у них ничего не было, значит, не было, только вот Вадим Михайлович и Максим вряд ли думают так же. На вопрос, почему это все так расстраивает лично меня, я не могла дать точного ответа. Но улыбаться, как Веронике, мне явно не хотелось.

Лицо ее старшей сестры, как всегда, оставалось бесстрастным. Когда Катька спросила, как Богдане новые апартаменты, она сухо ответила, что они с сестрой этот вопрос не обсуждали. Нет, что за семейка? Если бы кто-то из моих близких вселился в номер, открывающийся отпечатком пальца и занимающий целых два этажа, уж я бы выспросила все подробности. А у постороннего человека, конечно, выяснять ничего не будешь – это неприлично. Но они ведут себя именно как посторонние, вот что странно. Любимова рассуждала так же. Она передала бровями удивление, желание выспаться сняло как рукой с ее красивого лица. После этого она даже спросила:

– А почему вы к ней не переехали? Я так понимаю, места бы всем хватило.