значит, единственный мотив – это отсутствие транспорта?

Дремлюга: Да.

Прокурор: К моменту совершения преступления вы работали?

Дремлюга: В последний месяц я не работал. До этого я работал поездным электриком.

Прокурор: Где вы учились?

Дремлюга: Учился в Ленинградском университете, меня исключили.

Прокурор: За что именно вас исключили?

Дремлюга: За незаконное присвоение звания советского чекиста. Долго было бы рассказывать. Это была шутка над одним бывшим сотрудником КГБ. Я жил с ним в одной квартире. В мое отсутствие по моей просьбе ему передали письмо, адресованное мне, с надписью: «Капитану службы КГБ Владимиру Дремлюге». Сосед, конечно…

Судья: Говорите коротко, с какой формулировкой вас выгнали.

Дремлюга: За недостойное поведение, порочащее звание советского студента.

Прокурор: Вы были членом ВЛКСМ?

Дремлюга: Да, с 1955 по 1958 год.

Прокурор: Почему выбыли?

Дремлюга: Исключили.

Прокурор: За что?

Дремлюга: За усы. (Смех в зале.)

Судья: Подсудимый, я вас уже предупреждала. Что это значит?

Дремлюга: Я говорю правду, так и было сказано: «за разрушение советской семьи, неуплату членских взносов и за усы».

Прокурор: За что вы привлекались ранее к суду?

Дремлюга: По 174-й статье, за перепродажу автомобильных покрышек.

Прокурор: В деле имеется ваша записка с именами 48 женщин в возрасте от 17 лет и выше. Это что же, всё ваши знакомые?

Дремлюга: Да, знакомые.

Прокурор: Этот список ваших знакомых касается вашей интимной жизни?

Дремлюга: Можно сказать: «Да».

Адвокат Монахов: Вы хотите сказать «в том числе и интимной жизни»?

Дремлюга: Да, в том числе.

Судья: Суд этим вопросом сейчас заниматься не будет.

Монахов: Считали ли вы 25 августа, что в вашем плакате содержатся заведомо ложные сведения?

Дремлюга: Я не усматриваю в текстах лозунгов заведомо ложных сведений. В частности, в лозунге «Свободу Дубчеку!» клеветы не было. Я знал, что Дубчек интернирован, это была правда.

Прокурор: Откуда вы взяли, что Дубчек интернирован?

Дремлюга: Я слушал израильское радио. Да и в наших газетах никаких сведений о Дубчеке не было. Писали только, что он ревизионист и предатель. Президент Свобода приехал в Москву…

Судья: Все ясно, можете не продолжать.

Дремлюга: Вы мне затыкаете рот, когда я хочу объяснить мотивы своих действий.

Монахов: Правильно ли я вас понял, что вы из наших газет сделали вывод, что Дубчек, видимо, интернирован?

Дремлюга: Да, правильно.

Адвокат Каминская: Оказывали ли вы или кто-нибудь рядом с вами сопротивление лицам, которые вас задерживали?

Дремлюга: Не оказывал сопротивления ни я, ни кто-либо другой.

Каминская: Предъявляли ли они вам какие-либо удостоверения?

Дремлюга: Никто никаких удостоверений не предъявлял.

Каминская: Были ли у них нарукавные повязки?

Дремлюга: Нет, ничего не было.

Каминская: Предлагал ли вам кто-либо из них покинуть Лобное место?

Дремлюга: Наоборот, они нас окружили, боясь, чтобы мы не покинули это место.

Допрос свидетеля Стребкова Ивана Васильевича

Стребков: Это было 25 августа с.г. Я нес службу на Красной площади, на патрульной машине. Около 12.00 получил команду в срочном порядке подъехать к Лобной части Красной площади. Когда подъехал, увидел очень много народу, толпу. Я не понял, что случилось. Открыл дверку, вышел из машины, только остановился, подходят трое граждан: двое по бокам, один в середине. Ведут его под руки. Дали указание доставить срочно гражданина в 50-е отделение милиции. В милиции передал гражданина дежурному на руки, доложил обстановку дежурному по городу и вернулся на Красную площадь.

Судья: Можете вы опознать среди подсудимых, кого именно вы доставили в отделение милиции?

Стребков: Пожалуй, нет. Кажется, в белой рубашке и очках. Кажется, он (показывает на Бабицкого).

Прокурор: Как вы сможете охарактеризовать движение в том месте?

Стребков: Не понял.

Прокурор (поясняет): Проезжали ли там машины?

Стребков: Нет, там движение запрещено, в это время был допуск в мавзолей.

Прокурор: А из Спасских ворот? Им надо было проезжать мимо Лобного места?

Стребков: Нет, машины идут напрямую из Кремля по ул. Куйбышева. Мимо Лобной части, но в стороне.

Прокурор: Как вел себя этот гражданин?

Стребков: Вел себя спокойно, ни слова.

Прокурор: А те лица, которые сажали его в машину?

Стребков: Не видел. Посадили и сказали доставить.

Прокурор: Подсудимый Бабицкий, этот свидетель доставил вас в отделение милиции?

Бабицкий: Я полагаю, что этим гражданином я был доставлен в милицию. (Бабицкий к свидетелю вопросов не имеет.)

Богораз: Кто отдал приказ подъехать к Лобному месту?

Стребков: Я получил команду от старшего по наряду.

Богораз: А доставить в отделение милиции?

Стребков: Эту команду мне дали неизвестные граждане.

Богораз: В деле есть два ваших рапорта. Там сказано, что в отделении милиции вы видели плакат в руках сотрудника КГБ. Расскажите об этом подробнее.

Стребков: Пока я звонил по телефону в соседней комнате, зашел гражданин. Потом оказался сотрудником КГБ. Он принес лозунг «Руки прочь от Чехословакии!».

Адвокат Каминская: Видели ли вы машины, идущие из Спасских ворот?

Стребков: Каждую минуту шныряют туда и обратно правительственные машины.

Каминская: Но толпа была в стороне?

Стребков: Да.

Каминская: Значит, она не мешала движению?

Стребков: Нет, не мешала. Там постовой стоит.

Каминская: Сколько времени вы пробыли у Лобного места?

Стребков: Одну-две минуты, машина оперативная.

Каминская: Сколько машин за это время вышло из Спасских ворот?

Стребков: Не знаю, не обращал внимания.

Адвокат Калистратова: От кого вы узнали, что плакат принес именно сотрудник КГБ?

Стребков: Он назвал себя.

Калистратова: Что он сказал при этом?

Стребков: Что он при обыске отобрал плакат.

Калистратова: Вам дали команду отвезти их в 50-е отделение милиции. Какие граждане дали вам эту команду?

Стребков: Какие-то граждане.

Калистратова: И вы исполнили команду каких-то граждан?

Стребков: Да.

Судья (одновременно с ответом Стребкова): Ответ на этот вопрос уже получен.

Адвокат Поздеев: Оказывал ли задержанный гражданин сопротивление?

Стребков: Нет, не сопротивлялся.

Адвокат Монахов: С какой целью вы находились на Красной площади?

Стребков: Следил за порядком.

Монахов: Останавливались ли машины?

Стребков: Не обращал внимания.

Каминская: В ваших предварительных показаниях сказано, что вы взяли последнего. Уточните.

Стребков: Не знаю, оставался ли там кто-нибудь. Да, по-моему, я отвез последнего. Я думаю так, потому что других машин не было.

Бабицкий: Если завтра к вам подойдут двое, ведущие третьего, и прикажут отвезти его, вы исполните их приказание?

Судья: Вопрос предположительный и поэтому снимается.

Бабицкий: Граждан вы не знали?

Стребков: Нет.

Бабицкий: Что заставило вас выполнить приказание людей, которых вы не знаете?

Стребков: Я, как работник милиции, обязан задержать по требованию любого.

Дремлюга: Предъявляли ли они документы?

Стребков: Нет, не предъявляли.

Дремлюга: На каком расстоянии