Вернувшись в хижину, Питт некоторое время наблюдал с крыльца за угасающим закатом, а когда совсем стемнело, прошел на кухню, приготовил себе легкий ужин и уселся у телевизора смотреть новости Си-эн-эн. Ровно в десять разобрал постель, разделся догола и потушил свет. Некоторый элемент риска в последующих его действиях присутствовал, но он справедливо рассудил, что поставленные в хижине видеокамеры почти наверняка не действуют в инфракрасном диапазоне. Стоимость подобных устройств в несколько раз выше обычных, а его вряд ли сочли достаточно важной персоной, чтобы пойти на такие расходы. Бесшумно ступая босыми ногами, Питт выскользнул из хижины, спустился к берегу и вплавь добрался до эллинга.

Вода оказалась жутко холодной, но он настолько сосредоточился на предстоящей операции, что почти не заметил этого. Оказавшись внутри, Питт насухо вытерся большим махровым полотенцем и натянул трико из нейлона и полиэстера. Компрессор автоматически отключился, как только давление в баллонах достигло заданной нормы, и теперь они были готовы к использованию. Проверив крепления, Питт облачился в стандартный темно-серый гидрокостюм «викинг» из неопрена, надел перчатки и обулся в резиновые сапоги с ребристыми подошвами. За ними последовали компенсатор плавучести военного образца и универсальная консоль с компасом, таймером, манометром и глубиномером.

Питт намеренно выбрал «сухой» гидрокостюм, поскольку сохраняющаяся внутри прослойка воздуха обеспечивала ему лучшую теплоизоляцию в холодной воде. Но та же прослойка затрудняет погружение, поэтому аквалангисты дополнительно надевают тяжелый пояс из свинцовых пластин. Питт щелкнул застежкой пояса, пристегнул к правой икре ножны с острым как бритва массивным десантным ножом и проверил подводный фонарь на капюшоне. Последним предметом экипировки стала перекинутая через плечо широкая портупея-патронташ с кобурой. В кобуре находился пистолет, стреляющий посредством сжатого воздуха короткими дротиками с зазубренным жалом, а в патронташе — двадцать зарядов.

Питт торопился. Этой ночью ему предстояло не только проплыть солидную дистанцию, но и как можно больше разведать и разузнать. Присев на край мостков, он надел ласты, выгнулся вперед, чтобы не зацепиться баллонами, и плюхнулся в воду. Вытравил из гидрокостюма излишки воздуха и приготовился к погружению. Питт был неплохим пловцом и расстояние до противоположного берега преодолел бы играючи, но зачем понапрасну расходовать силы и воздух, если гораздо проще прибегнуть к помощи техники? Будучи прагматиком, он так и поступил. Сняв с мостков портативный скутер «стингрей», работающий на аккумуляторах, Питт перевел в крайнюю позицию переключатель скоростей, ухватился за ручки, с удовольствием ощущая вибрацию заработавшего двигателя, и уже через несколько секунд стремительно уносился прочь от эллинга.

Несмотря на безлунную ночь, он не испытывал никаких трудностей с ориентацией. Комплекс Шэня сиял огнями, как рождественская елка. Не очень понятно, правда, ради чего им вздумалось устраивать такую иллюминацию? Для обычных мер безопасности, пожалуй, чересчур. Да и на причале темно. На всякий случай Питт сдвинул маску на затылок и откинул назад капюшон с фонарем, чтобы какой-нибудь сверхбдительный охранник не заметил на воде подозрительный отблеск.

Сейчас ему следовало соблюдать особую осторожность. Даже если камеры слежения комплекса работают в нормальном режиме, охрана наверняка оснащена инфракрасной аппаратурой. Можно не сомневаться, что поверхность озера и прибрежную полосу обшаривает не одна пара глаз, приникших к окулярам приборов ночного видения. Вдруг кому вздумается побраконьерствовать в лесу или сеть поставить под покровом темноты. Впрочем, Питт пока не очень опасался, что его обнаружат. Слишком далеко. Другое дело, когда он вплотную приблизится к цели.

Многие наивно полагают, что черный цвет является самым подходящим для ночной маскировки. Это не совсем так, потому что даже самая глухая ночь никогда не бывает абсолютно темной. Всегда найдется какой-нибудь источник света — луна, звезды, те же светляки, наконец. К тому же человек в черном достаточно заметно выделяется на фоне более светлых объектов — травы, деревьев, стен домов. Поэтому идеальный вариант, обеспечивающий почти стопроцентную невидимость, — темно-серая окраска. Именно этими соображениями руководствовался Питт, когда диктовал по телефону Хайрему Йегеру список необходимого ему снаряжения.

Едва заметные клочья пены от винтов «стингрея», увлекающего Питта вперед со скоростью более трех узлов, служили единственным свидетельством его присутствия. Ему хватило пяти минут, чтобы достичь середины озера. Вернув маску и капюшон в первоначальное положение, он вставил в рот загубник дыхательной трубки и опустил лицо в воду. А еще четыре минуты спустя, подобравшись к причалу на расстояние около сотни ярдов, заглушил двигатель и осмотрелся. Буксир-катамаран до сих пор не вернулся, но красавица-яхта с потушенными огнями по-прежнему покачивалась у пирса.

Дальше торчать на поверхности было опасно. Питт сменил дыхательную трубку на загубник акваланга, включил подачу воздуха, направил нос «стингрея» вертикально вниз и ушел на глубину. Когда до дна осталось футов десять, он снова выключил скутер и отрегулировал компенсатор таким образом, чтобы обеспечить себе нейтральную плавучесть на этой глубине. Несколько раз сглотнул, чтобы выровнять давление на барабанные перепонки, перевел регулятор хода на самый малый и медленно поплыл вдоль причала. Лучи фонарей и прожекторов на берегу пронизывали толщу воды насквозь до дна, но самый зоркий глаз не смог бы заметить пловца: — отраженный озерной гладью свет слепил глаза и не позволял ничего различить даже на глубине нескольких футов.

Продолжая двигаться с малой скоростью, Питт проплыл под килем яхты, попутно отметив про себя, что ее днище еще не успело обрасти ракушками и прочей дрянью. Из чего следовало, что она либо недавно сошла со стапеля, либо проходила профилактический ремонт в сухом доке. Не обнаружив больше ничего интересного, если не считать небольшой стайки какой-то мелкой рыбешки, пугливо шарахнувшейся от него в сторону, он осторожно приблизился к тому самому пакгаузу, похожему на эллинг, из которого днем по тревоге выскочили двое охранников на водных мотоциклах. Пульс Питта заметно участился. Если сейчас его засекут, шансы оторваться от преследователей минимальны. Маломощный «стингрей» не сможет составить никакой конкуренции плавсредствам патрульных, легко развивающим скорость до тридцати миль в час. Вздумай он уйти на глубину, достаточно бросить вдогонку парочку гранат — и ему крышка. А захотят взять живым — нет ничего проще: стоит только дождаться, пока не иссякнет запас воздуха в баллонах акваланга.

Поднырнув под пакгауз, Питт не мог больше рассчитывать на отраженный свет, служивший ему до этой минуты надежной защитой. Если внутри сидят охранники, его непременно заметят. Можно, конечно, попробовать прикрыться косяком рыбы, но в окрестностях, как назло, ничего подобного не наблюдалось.

Зависнув в нерешительности, Питт начал подумывать о том, не напрасно ли он вообще ввязался в это дело. Любой другой человек на его месте, обладающий хотя бы крупицей здравого смысла, давно бы вернулся назад и вызвал полицию. Беда была в том, что в критических ситуациях, подобных этой, весь его здравый смысл куда-то улетучивался.