— Ну да, конечно, я так и подумала! Вы сразу нашли этот портрет. Он написан примерно в то же время, что и портрет адмирала Морозини, который вы привезли. Правда, нам не удалось доказать, что этот портрет принадлежит кисти самого Тинторетто, возможно, его написал кто-то из его учеников… — Анджела сегодня была оживлена и улыбалась ему открыто и дружелюбно.

— Можете не сомневаться — это Тинторетто! — перебил Старыгин коллегу.

— Да? — Она взглянула на него с сомнением и уже без улыбки. — Почему вы так в этом уверены?

— Вот почему! — Старыгин показал на цифры в углу картины.

— Что? — Анджела внимательно взглянула на эти цифры, и ее брови поползли вверх. — Что это за цифры? Какое отношение они имеют к авторству Тинторетто?

Старыгин вовремя опомнился и прикусил язык.

Если он не хочет, чтобы Анджела считала его в лучшем случае сумасбродом, не стоит выкладывать ей свои мысли о Тайной вечере. По крайней мере, не нужно говорить о двух картинах, которые он видел в таинственной церкви Сан-Деметрио.

И ведь дал же себе слово не болтать лишнего, а вот, пожалуйста — улыбнулась ему красивая женщина, и он все на свете позабыл! Нет, так не годится, нужно вести себя осторожнее.

— Это отсылка к Евангелию, — проговорил наконец Старыгин. — К Тайной вечере.

— К Тайной вечере… — Анджела задумалась, взгляд ее затуманился. — А вы знаете, в этом, пожалуй, что-то есть… в то же самое время, когда предположительно был написан этот портрет, Тинторетто работал над одним из вариантов Тайной вечери по заказу сенатора Лодовико Контарини.

— Контарини? — переспросил Старыгин, выразительно взглянув на свою собеседницу.

— Да… — Анджела смущенно улыбнулась, то есть это Старыгину показалось, что она смущена, на самом деле не было ничего подобного. — Это был мой предок. Он хотел поместить картину в церкви, посвященной своему небесному покровителю Сан-Лодовико, но, к несчастью, умер, и церковь так и не была построена.

— А какова была судьба этой картины?

— Наследники сенатора поместили ее в одном из залов дворца Контарини. Там она с тех пор и находится.

— Удивительно! С тех пор прошло почти пятьсот лет, а картина находится на прежнем месте!

Старыгин невольно подумал о своей многострадальной стране, где всего за одно столетие мало что из сокровищ искусства уцелело, не говоря о том, чтобы остаться на прежнем месте.

Но тут же течение его мыслей сменилось, его взгляд снова был прикован к цифрам в углу портрета.

— Я хотел бы взглянуть на эту картину, — проговорил Старыгин с плохо скрытым волнением.

Он так старался скрыть свой явный интерес, что не заметил, как блеснули глаза его собеседницы. А когда поднял голову, то встретил ее безмятежный взгляд.

Глаза Анджелы напоминали спокойное Адриатическое море, каким оно бывает летним утром. Небольшие волны лениво накатываются на прибрежную гальку, пляж пока пуст, а вдалеке виднеются несколько белых парусов — это яхты ищут ветер подальше от берега.

— Что может быть проще! — Анджела пожала плечами. — Дворец Контарини находится недалеко отсюда. Если вы знаете, где находится церковь Сан-Моизе…

— Да, еще как знаю! — вздохнул Старыгин.

И снова он не заметил, какой взгляд бросила на него Анджела из-под ресниц. Не то чтобы Дмитрий Алексеевич плохо знал женщин, просто в данный момент он был занят другими мыслями.

— Ну, так оттуда вам нужно повернуть направо, пройти двумя переулками, перейти три мостика… впрочем, — Анджела увидела испуг в глазах Дмитрия и взглянула на часы, — мой рабочий график весьма свободный, и я могу проводить вас туда.

— Это было бы очень мило с вашей стороны! — На этот раз Старыгин не скрывал свою радость — пускай она думает, что он хочет прогуляться с ней вдвоем по Венеции.

Неизвестно, что подумала Анджела, но она улыбнулась ему загадочно. Потом извинилась и исчезла на несколько минут. И появилась в светлом легком пальто, даже на мужской непросвещенный взгляд Старыгина, безумно дорогом и элегантном. На шее был повязан шелковый шарф, опять-таки зеленоватых адриатических оттенков.

Через десять минут коллеги шли по узкой извилистой улочке.

— Я думаю о ваших словах, — говорила Анджела, рассеянно глядя по сторонам, — возможно, вы правы, и портрет графа Вилланова действительно принадлежит кисти Тинторетто.

— Что вас в этом убедило?

— Кроме чисто технических моментов, существует предположение, что оба, адмирал Морозини и граф Вилланова, были участниками заговора Беллини…

— А что это за заговор? — оживился Старыгин. — Простите, но я не слишком хорошо знаю историю Венеции.

— Не извиняйтесь, ее мало кто знает. Этот заговор был составлен в середине шестнадцатого века, во главе его стоял тогдашний дож Винченцо Беллини…

— Дож — во главе заговора? — удивленно переспросил Старыгин. — Он же и так держал в руках власть!

— Ох, вы и правда ничего не знаете об истории Венеции! — В это время они вышли на маленькую площадь, точнее — кампо, как называют в Венеции все площади, кроме единственной и неповторимой площади Сан-Марко. Половина этой площади была заставлена столиками уличного кафе, и почти на всех этих столиках стояли высокие бокалы с ярко-оранжевой жидкостью.

— Давайте посидим здесь пару минут, и я вкратце расскажу вам о том, как у нас была организована власть, — предложила Анджела.

— С удовольствием! — Старыгин улыбнулся и сел за свободный столик. К ним тут же подлетел черноволосый официант.

— Что угодно синьоре графине? — осведомился он подобострастно.

— Два «Шприца»!

— Сию минуту!

— А вас здесь все знают! — с удивлением проговорил Дмитрий Алексеевич.

— Венеция — город маленький. Кроме туристов, здесь действительно многие знают друг друга.

— Тем более такую красивую женщину, как вы… — Старыгин вовсе не кривил душой, говоря комплимент. — Кроме того, вы умны, эрудированны, да еще и представительница старинного аристократического рода…

И тут же заметил, как потемнели ее глаза и даже гневно блеснули. Неужели он позволил себе недопустимую вольность? Кто их знает, этих аристократок, еще явится какой-нибудь ее близкий родственник и вызовет его на дуэль…

Старыгин на всякий случай решил притвориться полным кретином. На дураков, как известно, не обижаются.

— Но простите, — он понизил голос, — вы заказали два шприца, причем так громко… это что — то самое, о чем я подумал? Но в таком случае я бы не хотел…

— Что? — Анджела уставилась на Старыгина и оглушительно расхохоталась. — Нет… нет, это совсем не то, о чем вы подумали! «Шприц» — это название самого популярного местного коктейля. Ну, вы сейчас его увидите — и попробуете. Надеюсь, вам понравится.